Жизнь под маской

Он изо всех сил старался смотреть на дорогу, но она всё больше теряла отчетливость, превращаясь в сплошную серо-коричневую ленту… Что же там такое темнеет впереди? Да это же карета! Водитель тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, но карета не исчезала. Она медленно и нахально завернула за поворот и скрылась из виду. Водитель резко надавил на тормоза. Дремавшие в кузове матросы встрепенулись, а бравый, подтянутый, несмотря на усталость, старшина перегнулся через борт и строго спросил:

– Нечипоренко, почему стоим?!

– Да понимаешь, там, на дороге, карета…

– С гербом?

– Чего?!

– С гербом, я спрашиваю?

– Дак разве ж видно? Так далеко-то?

Старшина глянул вдаль.

– Ну и куда она делась?

– За угол завернула…

– За угол!.. Ребята, у кого во фляжке есть вода? А то на нашего Нечипоренко блажь находит – карета ему, видишь ты, мнится!

– Может, спирту ему?

– Окстись, тады и вовсе начнет бесов видеть!

– Да была карета, была, я её видел, вот как вас! – слабо отбивался от них водитель.

– Карета или броневик?

– Карета!

– Так чего ж ты тогда остановился? Догнал бы её, вот и разобрались: взаправду али не взаправду?

– Я подумал – мерещится!

Матросы расхохотались.

– Осталось-то всего два часа езды, – посетовал старшина. – Ты как, Сеня, потерпишь, или Сидорчук пусть заместо тебя сядет?

– Что, Сидорчук? Да он за руль, как за коровий хвост держится, каждого поворота пугается… Дайте воду!

Из кузова ему бросили фляжку с водой. Нечипоренко умылся и крепко потер лицо.

– Все, товарищи, больше никаких карет! Едем до места без остановок!

Водитель снова сел за руль, проклиная невесть откуда взявшуюся карету. Правда, чувствовал он себя теперь намного лучше: дорога больше не расплывалась, а проснувшийся Бойко, ощущая свою вину, с удвоенным вниманием глядел теперь по сторонам.

Он первый и заметил засаду. Выглянувшее из-за гор солнце осветило торчащий из кустов ствол винтовки.

– Там, смотри, – успел крикнуть Бойко.

Нечипоренко в момент пригнулся, и предназначавшаяся ему пуля впилась в висок нерасторопного Бойко. Водитель резко затормозил, но матросы уже и сами поняли, в чём дело, и, как горох, посыпались из кузова. Низко пригибаясь, они побежали к горе, на которой засели стрелки.

Мысль о засаде, по иронии судьбы, пришла в голову именно Ямщикову. С рассветом их маленький отряд опять сошёл с дороги и полез в горы. Только они успели устроиться и взяться за бинокль, как на дороге появился автомобиль с матросами. Офицеры хорошо разглядели и таращившегося на дорогу водителя, и спящего рядом с ним товарища, и подремывающих в кузове матросов. Последних, несомненно, было больше, чем сидевших в засаде, но они знали, что внезапность нападения могла решить исход схватки в их пользу. Выехавшая на дорогу карета оказалась вне зоны видимости, а скрывшийся за выступом скалы автомобиль тоже с их позиции временно не просматривался.

Если бы не случай с каретой, засада белым, определенно, удалась бы. План – снять водителя и расстрелять не ожидающих нападения матросов казался удачным. Тогда им не пришлось бы больше скрываться по горам, и в матросской одежде, снятой с убитых, – пока разобрались бы! – можно спокойно войти в Новороссийск…

В ответ на поднятую Ольгой тревогу карета свернула в лес, где путешественники затаились до выяснения их опасений – проедет автомобиль мимо или карету будут искать? Привязав Таню к дереву, Ольга с Флинтом подобрались поближе к дороге и тоже рассмотрели из-за кустов машину с матросами. Они не знали, что видят уже другую картину. Как ни насмехались моряки над своим товарищем и его "видениями", а на всякий случай взяли оружие на изготовку. Да и сам Нечипоренко сосредоточился: его первый раз в жизни обвинили в том, что у него неладно с головой…

Беспорядочная стрельба, начавшаяся, лишь только автомобиль свернул за поворот, озадачила притаившихся юношу и девушку: не могут же матросы стрелять друг в друга!

– Так это же наши ночные визитеры! – догадался Флинт. – Говоришь, их было восемь? Матросов-то поболе. И пулемет у них вон стучит! Чего ж тогда эти белые сунулись? Решиться на такое – форменное самоубийство! Столько дней оберегаться: проезжих путей сторониться, по горам идти, и так глупо влипнуть!

– А если б они напали на нас?.. – содрогнулась Ольга.

– Да уж, бог отвёл! – согласился Флинт.

– Нечипоренко! – кричал в это время водителю матрос-пулеметчик. – Поставь машину напротив, я их в упор уложу! Пока ребята до них доберутся… У нас лишних нет!

Водитель, стараясь не поднимать голову из-за руля, подогнал автомобиль, как просил пулеметчик, и тот дал очередь по стрелявшим из засады. Нечипоренко воспользовался моментом, выскользнул из-за приоткрытой дверцы – нахождение в автомобиле при такой перестрелке напоминало сидение в клетке: жди, пока тебя подстрелят, уж лучше смерть в бою! Он кинулся за бегущими и стреляющими на ходу товарищами, как вдруг понял, что не слышит звука пулемета. Матрос оглянулся: голова стрелка неподвижно лежала на лафете.

– Вашу мать! – разъярился Нечипоренко и бросился назад, к машине.