Жизнь по контракту

Герман тоже всмотрелся в экран. Там явно начиналась атака «белых» на ворота «красных». Он понятия не имел, кто с кем и как играет. Герман не любил футбол. Теннис – другое дело…

Он перевел свой взгляд с футболистов на охранников. Те просто приклеились к экрану, ожидая, видимо, чем же эта «белая» атака закончится. Решив, что у него есть несколько весьма подходящих секунд, Герман беззвучно прошел за спинами охранников через всю комнату. Не зря Родион учил его этой «кошачей» походке, – пригодилась. А она ему так не давалась на острове – то на сучок наступит, то равновесие потеряет, оступившись в мягкую хвою. Но здесь вот – на ровном бетонном полу – все получилось. Увлеченные футболом охранники не заметили движения за спиной.

Герман уже хотел было выйти из комнаты через открытую дверь в противоположном конце, но увидел на последнем по ходу столе ящичек с надписью «Уничтожить». В нем лежали какие-то знакомые по форме документы. Он взял верхний – удостоверение личности. В ящичке лежала целая стопка удостоверений личности.

Свое он оставил дома, когда бежал. Герман, конечно, и не думал за ним возвращаться в квартиру, после того как ушел от АИК по карнизу. Дома, наверняка, была засада. Но ему для жизни в городе, конечно же, нужен был подходящий документ.

У Германа было искушение прихватить это первое попавшееся ему в руки удостоверение, но он переборол себя. Осторожно вынул из ящичка всю стопку, стал перебирать документы, одним глазом поглядывая на охранников, другим – на фотографии людей на документах. Ему нужно было найти похожего на него человека.

Футбольная атака «белых» тем временем явно заканчивалась. Охранники снова просили и требовали:

– Давай же, давай!

Герман подумал о том, что атака не может тянуться долго. Скоро наверняка будет какой-нибудь аут или офсайд, как говорят футбольные болельщики. Возникнет пауза и кто-нибудь из охранников запросто обернется на него. А Герман все никак не мог найти что-нибудь мало-мальски подходящее. Ему все время попадались то старики, то женщины, то лысые, то с чересчур длинными носами. Он отвергал одно удостоверение за другим. Не то. Снова не то…

До него отчетливо донесся голос комментатора, которого он не слышал ранее из-за шума на стадионе:

– … И вот уже выходит один на один… Удар – мимо…

Охранники тут же хором издали стон разочарования. Заговорили, перебивая комментатора и друг друга:

– Мазила!

– Никогда им не выиграть!

А тот, что был с ручкой в руке, так и махнул ей отчаянно:

– И смотреть здесь нечего! Не буду дальше… Потом расскажете…

Хотя он и продолжал смотреть на экран, но свое тело уже развернул в сторону. Охранник явно собирался вернуться на свой пост к двери, ведущей во двор. Герман тут же присел у стола, чтобы его было меньше видно. Он продолжал перебирать удостоверения. Охранник же, не собирающийся смотреть футбол дальше, решил, однако, идти не к своему столу и остывающему кофе. Герман снова услышал его голос:

– Ладно, пока схожу отолью, а там посмотрим еще…

Герман вспомнил – со стороны двора никаких дверей в коридоре не было. Значит, туалет находится в другой стороне и охраннику придется пройти мимо стола, возле которого присел Герман. И не заметить его будет невозможно. И под стол с этой стороны залезть, чтобы спрятаться, не получится.

Не вставая в полный рост и не выпуская из рук удостоверений Герман пошел из комнаты дальше по коридору. Туалет он обнаружил сразу же за углом. Повернув, увидел продолжающийся коридор и дверь с все объясняющей табличкой. Он выпрямился и услышал приближающиеся шаги охранника.

Что делать? До следующего поворота не успеть, и Герман бесшумно вошел в туалет. Быстро оглядел небольшое помещение: один умывальник, один писсуар и одна кабинка. Спрятаться можно было только в кабинке. Он вспомнил, что охранник сказал «пойду отолью». Значит, можно было надеяться, что ему нужен был только писсуар. Хотя он вполне может и передумать по дороге.

Герман взялся за ручку дверцы кабинки и придумал – несколько раз плюнул на нее. Слюна лениво потянулась с ручки на пол. Потом он зашел в кабинку и залез на унитаз с ногами так, чтобы их не видно было снизу из-под двери. Запираться не стал. Если охранник все-таки решит войти в кабинку, то закрытая дверь его, конечно, насторожит. Ведь, скорее всего, кроме них дежурных в этой части коридора больше никого быть не должно.

В голове отдавались то ли приближающиеся шаги сотрудника АИК, то ли удары собственного сердца. Герман приготовился к прыжку и удару в шею, чтобы охранник, если решит войти в кабинку, не смог ничего крикнуть. А потом Герман его обездвижит другим ударом. Постарается сделать все так, как учил его Родион.

Охранник вошел и не повернул к писсуару, сразу же направился к кабинке. Взялся за ручку, но не открыл дверь, выругался:

– Черт, – видимо, отдернул руку, – шуточки. Надеюсь, это всего лишь сопли. И когда успели?

Герману стало смешно. Он едва сдержал себя, чтобы не фыркнуть. Охранник же, недовольно засопев, отошел к умывальнику. Было слышно как он мыл руки, потом топтался у писсуара, грозя вслух: