Жизнь наизнанку

Но Минька и впрямь болел серьёзно: в течение трёх недель каждые выходные Люба уезжала в Озерки, и только когда он поправился окончательно, она смогла выбраться в магазин. Сев вечером за стол и взяв в руки карандаш, Люба набросала список того, что нужно было купить в первую очередь, и вот теперь, сжимая в руках листок с мерками Миши, она стояла у вешалки со школьной формой и пыталась сообразить, как ей лучше поступить.

Дело в том, что брюки протирались гораздо быстрее пиджака, а купить отдельно запасные не было никакой возможности. Короткие, заутюженные до блеска, с вытянутыми коленями, к концу года они смотрелись просто безобразно. Можно, конечно, было раздобыть дополнительный талончик на покупку формы и взять два комплекта сразу: один побольше, на вырост, другой поменьше, но два пиджака, как ни крути, Мише были тоже ни к чему. Приложив к боковому шву брюк сантиметровую ленту, Любаша стала прикидывать, на сколько придётся подгибать штанины. И почему наша лёгкая промышленность не выпускает школьных брюк отдельно от пиджаков? Неужели это так сложно? Что у них там, наверху, ни у кого сына нет, одни дочери? Хотя, судя по веселенькому цвету девичьей формы, девочек у них тоже нет.

Напоминая растревоженный гудящий улей, толпа осаждала прилавки отдела, сметая на своём пути всё, что ещё не было раскуплено. Чувствуя, что от духоты и постоянного шума её начинает мутить, Любаша перекинула вешалку с одеждой через руку и, достав талон, поспешно двинулась к кассе. Ладно, нечего ломать голову, не ходить же ребёнку пугалом только из-за того, что мать решила сэкономить на покупке формы! Сейчас у Миши тридцать восьмой размер, вот и надо брать форму тридцать восьмого, а когда вырастет или износит, сходим в ателье и закажем подходящие по цвету и фактуре ткани вторые брюки.

Расплатившись, Люба с трудом дождалась, когда покупку завернут в толстые серые листы обёрточной бумаги и, перевязав верёвкой, отдадут ей в руки. Дышать было абсолютно нечем; с трудом протиснувшись сквозь толпу, Шелестова отошла в сторонку и, достав из кошелька список и коротенький карандашик, вычеркнула слово «форма».

Три часа хождения по «Детскому миру» уменьшили список почти втрое, и, по большому счёту, из крупных вещей Любаше оставалось купить только сменную обувь и фотоаппарат, который она обещала подарить сыну на первое сентября. С фотоаппаратом проблем не было, дорогую модель покупать девятилетнему ребёнку не имело смысла, а пятнадцатирублёвая «Смена» свободно лежала на полке, но вот со сменкой могла выйти неприятность.

Тридцать седьмой размер обуви был просто заколдованным: на полках в детском магазине он появлялся крайне редко, можно сказать, его почти что не было, а в обувном для взрослых все мужские туфли начинались, как минимум, с тридцать восьмого, а то и с тридцать девятого. Заглянув в обувной отдел и убедившись, что Мишиного размера на полках нет, Люба от расстройства чуть было не купила чёрные чешки, но вовремя остановилась: во-первых, у «чешек» скользкая подошва, во-вторых, в школе на каменных полах элементарно холодно, и потом, отутюженные стрелочки новеньких шерстяных брюк смотрелись бы с этой обувью, мягко говоря, дико.

Жаль, конечно, что нужной обуви не нашлось, но, признаться честно, на такой удачный исход событий Люба особенно и не рассчитывала. Ну что ж, в конце концов, четвёртый класс — не десятый, если ничего приличного до первого сентября найти не удастся, наденет те ботиночки, которые она купила для себя: они без каблука, спереди — на шнурочках, правда, не чёрные, а тёмно-вишнёвые, но какая разница, кто там будет разглядывать его сменку? Главное — кожаные, лёгкие, а перекрасить их можно в любой момент: возьми щётку и несколько раз почисть чёрным гуталином. Конечно, если Минька узнает, что ботинки женские, — ни в жизнь не согласится ходить в них в школу, но только кто ж ему об этом станет рассказывать?

Немного успокоившись относительно обуви, Любаша вздохнула свободнее и, перекинув сумку из правой руки в левую, двинулась в «фототовары». Несмотря на то, что в «Детском мире» народу была тьма-тьмущая, в закутке с фотоаппаратами особого ажиотажа не наблюдалось. На большой площади, отведённой под фотопродукцию, было всего человек двадцать покупателей. Низко наклонясь над стеклянными поверхностями витрин, они рассматривали коробочки и пакетики с какими-то циферками, обозначавшими, по всей видимости, что-то крайне важное, но все эти значки были для Любы китайской грамотой.

Искренне пожалев, что Минька находится в деревне, Любаша обвела взглядом прилавок у стены, но с первого раза фотоаппаратов не увидела. Поблёскивая линзами окуляров, на стеллаже стояло несколько громоздких увеличителей; удобно устроившись одна в другой, возвышались многоэтажными пирамидками розовые и белые ванночки для химических реактивов; сложенные в аккуратные стопочки, белели конвертики фотобумаги. Дешёвые деревянные рамки, пинцеты, машинки для обрезания фигурного края карточек — на полке было всё, кроме самих фотоаппаратов.