Жизнь Микеланджело

Он с детства писал стихи: для него это была властная потребность. Он покрывал свои рисунки, свои письма, свод летучие листки мыслями, к которым он потом снова возвращался, беспрестанно их перерабатывая. К несчастью, в 1518 году он сжег большую часть своих юношеских стихотворений; друг, ие были уничтожены им (перед смертью. Тем не менее, то немногое, что у нас от них осталось, дает нам понятие о его страстях [116].

Самое раннее стихотворение, кажется, написано во Флоренции около 1504 года [117];

Так благодатно и спокойно было,
Пока я мог справляться со страстями!
Теперь я обливаю грудь слезами
И признаю, что мощна страсти сила…

Коль до сих пор все мимо проносило,
И стрелы сердца миновали сами, —
Теперь расплачиваюсь перед вами
За все, что не было когда-то мило.

Как бесполезными силки и сети
Бывают иногда для вольной птицы,
Что тем сильней наказывалась роком, —

Так, дамы милые, и страсти эти
Заставят тяжким мукам подчиниться,
Которых избежал я ненароком [118].

Два мадригала, написанные между 1504 и 1511 годами и обращенные, вероятно, к одной и той же женщине, полны захватывающей выразительности:

Кто все к тебе влечет меня насильно —
Увы, увы, увы —
Связавши крепко? Я ж вполне свободен! [119]
Зачем я с прежним «я» уже не схожи?
О боже, боже, боже!
Кто, свойства взяв мои же,
Ко мне, чем я, стал ближе?
Чья власть ко мне моей сказалась строже?
О боже, боже, боже! [120]

В Болонье, на обороте письма от декабря 1 507 года, был написан юношеский сонет, чувственная изысканность которого напоминает видение Ботичелли:

Блажен венок — веселое собранье
Цветов — для локонов твоих из злата,
Где спорит брат, опережая брата, —
Кто первый даст кудрям твоим лобзанье!

Блаженно целый день и одеянье,
Что грудь сжимает и потом богато
Спускается, и сетка таровата, —
Не устает от нежного касанья.

Но нет блаженней — ленты золоченой,
Которая воздушно и беспечно
Коснется груди легкими узлами!

И опояска кажется влюбленной
И говорит: «Сжимать желаю вечно…»
Что ж делать мне приходится с руками? [121]

В длинном стихотворении интимного характера, — нечто вроде исповеди [122], — которое затруднительно точно цитировать, Микеланджело с необычайной резкостью выражений описывает свои любовные страдания:

Коль День один лишен я созерцанья,
Нигде найти покоя не могу я.
Увижу ли, — такое состоянье,
Как будто после голода жую я.
………………………………………………………….
Не всем желудок очищать полезней:
Кому здоровье, а кому болезни.
Случится ли тебе мне поклониться,
Иль улыбнешься, как другие люди,
Я вспыхиваю, как пороховница,
Бомбарда иль другое из орудий.
Заговоришь — и голос мой садится,
Ответа не найдя в каком-то гуде,
И утихает пылкое желанье.
Через глаза вошел ты, через зренье, —
Как будто всыпал виноград в бутыль я,
Где возле горлышка есть расширенье.
Вошел в меня твой образ без усилья,
Всю грудь наполнив мне без промедленья, —
И там расправил сложенные крылья.
Войти тебе и узким ходом вольно
Туда, откуда выйти будет больно.
……………………………………………………..

Затем горестные стенания: