Жизнь Ленина. Том 2

5 сентября 1921 года Ленин получил известие о Ла-лаянце. Он ответил в тот же день: «Очень благодарю за вести о Лалаянце. Мне крайне жаль, что он оказался вне рядов РКП. Если можно, просил бы Вас написать мне подробнее о том, почему он стоит вне партии, когда вышел из нее, как жил при Колчаке в Сибири и прочее». Ленин спрашивал также, целесообразно ли искать для Лалаянца работу, «может быть в Москве»^{311 312}. 12 января 1922 года Лалаянц посетил Ленина в Кремле. Он принял пост в Наркомпросе, но в партию вступить отказался, хотя Ленин его рекомендовал Сталину как «несомненно преданного революционера»³¹³.

Ленина явно беспокоило то, что старый революционер, когда-то бывший членом партии, отказывается вступить в партию после того, как она произвела, наконец, долгожданную революцию. Лалаянц был не один. Советское государство привлекало карьеристов и часто отталкивало преданных революционеров своим оппортунизмом.

41

СОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Как-то в середине ноября 1917 года Г. И. Петровский, бывший большевистский депутат Думы, сидел в Смольном, в приемной Совнаркома. Случайно в приемную вошел Ленин. «Как раз вовремя,— сказал он, хлопнув Петровского по плечу.— Сейчас мы вас назначим Народным комиссаром по внутренним делам». Так Петровский стал членом советского кабинета.

25-летний Н. П. Горбунов перед октябрьским переворотом распространял литературу и оружие среди петроградских рабочих. После переворота он налаживал в Смольном справочную службу. Неожиданно его вызвал к себе секретарь Ленина В. Д. Бонч-Бруневич. «Иду к нему, и он, ничего не объясняя, тащит меня наверх, на третий этаж, в ту маленькую угловую комнатку, где в первые дни работал Владимир Ильич... Я вижу Владимира Ильича, который здоровается со мной и, к моему изумлению, говорит: «Вы будете секретарем Совета Народных Комиссаров». Никаких указаний я тогда от него не получил. Понятия о своей работе, да и вообще о секретарских обязанностях не имел никакого. Где-то конфисковал пишущую машинку, на которой мне довольно долго приходилось двумя пальцами выстукивать бумаги, так как машинистку найти было невозможно... На весь аппарат Совнаркома приходился всего один стол...» Горбунов вел протокол первых заседаний СНК, хотя стенографией не владел вообще, а в орфографии был слаб³¹⁴.

Такой метод набора служащих сохранился и после того, как Советская власть вышла из пеленок. Центральный аппарат страны долго страдал от недостатка квалифицированных служащих, на которых можно было положиться. Преданность партии и классовое происхождение ценились так высоко, что по способностям человека судили лишь в третью очередь.

При организации местных административных органов способности служащих играли еще меньшую роль. Между тем местные органы выполняли важные функции, а во время гражданской войны обладали автономией в значительной степени, благодаря нарушению телефонно-телеграфной и железнодорожной связи с центром и ввиду особых местных интересов отдельных районов, развитию которых способствовали огромные расстояния и этническое разнообразие России. Нужда и голод только усиливали сепаратистские тенденции. В заготовке продовольствия и других товаров города и целые губернии были предоставлены сами себе. Так было даже в Москве. В середине 1921 года по рабочим карточкам в Москве можно было получить V4 фунта хлеба — и то с большими перебоями, а рабочие карточки считались привилегированными. С приходом нэпа Моссовет решил, что больше не может зависеть от Наркомпрода, и организовал особую экспедицию за продовольствием в Оренбургскую губернию и в Киргизскую республику. Города, губернии и уезды конкурировали между собою, назначая все более высокие цены на хлеб, что было выгодно крестьянам.

Когда вопрос об отдельной московской экспедиции для закупки зерна был поставлен перед Лениным, он, несмотря на возражения замнаркомпрода, одобрил инициативу Моссовета: «Места для заготовок хватит — Россия велика»³¹⁵.