Жизнь Ленина. Том 2

В марте 1920 года, ко времени IX партсъезда, в партии было 611978 членов. Через год, к X съезду, юна выросла почти до «трех четвертей миллиона»³⁰⁸. Никто точно не знал, по каким мотивам люди вступали в партию. Но партия предполагала, что среди ее членов были «примазавшиеся». С другой стороны, те, кто верил, что коммунизм чуть ли не за углом, разочаровались после наступления нэпа и ушли из партии, вследствие чего ей стал угрожать наплыв оппортунистов.

Ленин приказал провести чистку.

Чистка приняла вид перерегистрации. Каждый член партии должен был заново вступать в нее после проверки и регистрации. Нежелательные элементы отсеивались. Ленин сам составил условия перерегистрации, Политбюро одобрило их, внеся некоторые изменения, 21 июня 1921 года^{309 310}.

В каждой ячейке регистрацию проводила «группа старых членов РКП (не менее 5—7 лет в партии) и обязательно рабочих».

Леонард Шапиро приводит следующие данные о составе партии в 1921 году: только 8% членов партии вступило в нее до марта 1917, и только 41% всех членов составляли рабочие. Не все из указанных 8% подошли бы под ленинскую категорию «не менее 5—7 лет в партии». Таким образом, ответственность за перерегистрацию падала на примерно 3% членов партии. Из них многие, наверное, не обладали достаточной проницательностью и политическим опытом. Тут, может быть, проект Ленина подправили партийные аппаратчики. Ленин, считая, что принадлежность к рабочему классу есть достаточная гарантия преданности и дисциплинированности, предлагал «свести на минимум» формальности по отношению к «действительным рабочим, действительно работающим на своей фабрике», «и по отношению к крестьянам, занятым на своем участке земли, чтобы таких лиц не затруднять перерегистрацией». Он знал, что многие из тех, которые числились в партийных анкетах рабочими, на самом деле выполняли «руководящую работу» и наслаждались недавно приобретенной властью и привилегиями бюрократа.

«Из партии должны быть удалены все сколько-нибудь сомнительные, ненадежные, не доказавшие своей устойчивости члены РКП, с правом обратного приема после дополнительной проверки и испытания»,— предписывал Ленин. Особой проверке должны были быть подвергнуты «вступившие из других партий после октября 1917, вступившие из среды чиновников и должностных лиц, бывших на службе старых правительств, занимавшие должности, связанные с какими-либо привилегиями, принадлежащие к совслужащим». При перерегистрации каждый коммунист должен был представить рекомендации в письменной форме, «причем в числе рекомендующих должно быть непременно несколько рабочих со стажем 5—7 лет в партии». Во время перерегистрации прием в партию прекращался на 6 месяцев.

Несмотря на привязанность Ленина к рабочим, их процент в партии упал с 57 в 1918 году до 41 в 1921, в то время как процент служащих и интеллигенции поднялся до 31% *. Попытки изменить это соотношение за счет увеличения процента рабочих в партии не увенчались успехом, потому что рабочие и крестьяне испытывали вполне естественное желание продвинуться вперед, вступив в партию, что им и удавалось, так как они пользовались особым доверием и получали административные назначения, увеличивая собою число бюрократов. Постепенно партия из подвижнического ордена превратилась в привилегированную касту. Одной из ее привилегий была власть. Эти привилегии коммунисты старательно отрабатывали, укрепляя диктатуру, в то время как идеологию партии ³⁰⁸

разъедал нэп, а ее моральную устойчивость расшатывал террор. Существование партии и диктатуры стало самоцелью.

Как бы то ни было, партия оставалась надежным орудием правления. Но Ленина беспокоил вопрос о марксистской чистоте партии. Для беспокойства нашелся повод. В 1893 году, в Самаре, Ленин познакомился с сосланным туда за революционную деятельность Исааком Христофоровичем Лалаянцем. Семья Ленина в то время жила в доме торговца Рытикова в Самаре. Ленин представил Лалаянца всем членам семьи и ввел его в революционные круги города.

Между тремя единомышленниками — Лениным, Лалаянцем и Алексеем Поповым — быстро завязались близкие отношения. Эта «тройка» встречалась у Ленина или у Попова или в какой-нибудь пивной на волжской пристани и вела беседы на политические темы «за кружкой жигулевского пива», как вспоминает Ла-лаянц, «чем отвлекала от себя внимание посторонних». В последующие годы они встречались время от времени. Лалаянц стал одним из основателей РСДРП, сотрудничал в «Искре», провел несколько лет в сибирской ссылке и в европейской эмиграции,— в общем, типичная биография русского революционера³⁰⁸.