Жизнь, какая она есть (СИ)

Я сглотнула и крепче сжала пакет, шага не сбавила. Я иду домой. И они меня не остановят.

Я абстрагировалась от шквала голосов, хлынувшего на меня, словно ушат воды. Все кричали и совали мне под нос микрофоны, кто-то щелкал фотоаппаратом. Их не смущал лютый холод, ледяной дождь. Охотники, злые гладиаторы сплетен.

Я не сомневалась – скоро моя неприглядная фотография окажется на первой полосе желтых газетенок.

И, честно говоря, впервые мне было плевать.

Как я мог так облажаться?!

Она была передо мною – впервые за три года, и все, что я так отчаянно сочинял все это время – вылетело из моей никчемной головы. Все извинения и слова, все, абсолютно, потеряло смысл. Я видел, как горят ее глаза – решительные и немного испуганные. Она не ожидала меня увидеть так скоро. Конечно, она знала, что я приехал. Мама с самого утра перебралась в дом напротив, и я не сомневался – обе наши родительницы наплакались от души. Сыновья чуткость заставила меня проверить их. Ладно, каюсь, не только она, а еще маниакальное желание увидеть Юлю.

Я увидел ее и еще раз убедился – я буду любить ее всегда. Сколько бы времени не прошло, я буду любить ее.

Черт бы побрал, я и вернулся сюда из-за нее! Стоило мне увидеть этот поганый номер с нею и ее мудаком на обложке, как я сорвался и набил морду особо противному вратарю на решающей университетской игре.

Гребаный тренер отправил меня «остыть», а я собрал вещи и свалил домой.

Да, я трус. Я бегу от последствий своих решений и, черт бы их побрал, они сами не решаются.

Я должен найти способ объясниться с ней. Пусть это будет стоить мне жизни – но я должен объяснить ей все. Все: мой неправильный выбор, точнее, мою слабохарактерность и подчиненность отцу, мой страх перед тем, что если я не отпущу ее сейчас – не отпущу никогда. Что ж, только он и сбылся.

Я понимаю, что она – моя идея фикс. Она прочно в моей голове, от нее ни спрятаться, ни скрыться.

Вечно во мне.

И я должен с этим разобраться. Она будет моей, несмотря ни на что.

11.

Весь следующий день прошел в круговерти траурных платьев и сочувственных объятий. Проводить папу в последний путь собралась целая куча людей, которых я никогда в жизни не видела.

Может, это было из-за меня, а может, у отца действительно было столько поклонников, что мне и не снилось.

Мама плакала все время. Как можно вынести то, что любовь всей твоей жизни умерла?

Я стояла рядом и держала ее за руку, но, к совершенному моему потрясению, не проронила ни слезинки. Их не было – я молчала и принимала соболезнования.

Я понимала – теперь ничего не будет так, как прежде, и это больше всего меня пугало. Теперь я не имела права оставить маму одну – она нуждалась в ком-то, кто будет ей помогать и оберегать ее от бед.

И теперь этим «кто-то» была я.

Я посмотрела через плечо на ряд за рядом людей в маленькой церквушке, которые пришли отдать дань уважения отцу. И мои глаза тут же остановились на нем. А он, словно бы ожидая, смотрел на меня.

Мне пришлось отвернуться. Сердце слишком разбухло в груди, так что я попыталась сфокусироваться на остальной церемонии. Прежде, чем я поняла, она закончилась, и мама взялась за мою руку в поисках поддержки.

–Как ты, держишься? – шепотом спросила я, чуть сжав ее руку.

Она покачала головой и тихо шмыгнула носом. Слезы снова полились из ее глаз.

И потом мы поехали на кладбище, где гроб моего отца положили в сырую землю. Мама ничего не говорила – ее правую руку держала я, а левую – тетя Нина. Ее семья стояла поодаль, но даже сейчас я могла чувствовать взгляд Руслана на своей спине.