Жизнь как жизнь

— Деру! — приказала она шепотом. — Милиция тут! Песок!!

Тереска перестала объяснять Шпульке положение вещей. Слова Баси вдруг довели до ее сознания, что им грозит, если в дело вмешается милиционер и выяснится происхождение песка. Не задумываясь, она схватила Шпульку за руку, силой выволокла из толпы и увлекла за собой.

— Корнишоны!! — завопила Шпулька, вырываясь. — Я оставила корнишоны и тыкву!

— Где?!

— Там!

Автомобили, затормозившие где попало, все еще стояли, загораживая проезд следующим. На проезжей части царило нечто напоминающее о последнем дне Помпеи. Толпа накинулась на милиционера, пытаясь ему объяснить, что случилось, и требуя от него немедленного ареста преступной матери, гадины и мерзавки. Милиционер стал осторожно осматривать останки коляски; вокруг все замерли, затаив дыхание, не отрывая глаз от его рук.

Благодаря этому Шпулька, Тереска и Бася, никем не замеченные, перебрались на другую сторону улицы, пробежали несколько метров и, схватив брошенные Шпулькой сумки и лопнувшую тыкву, побежали в сторону рынка. На ступеньках за рынком они почувствовали себя в безопасности.

— Ну, полный порядок, — сказала Баська с мрачным удовлетворением. — Коляске хана, возить мне больше не в чем, а в руках носить не буду. Пусть Мачек делает что хочет!

Шпулька уже отдышалась и опомнилась, поэтому потребовала объяснений. Выслушав рассказ, она немедленно приняла сторону Баси.

— Разумеется, это был единственный выход. И очень хороший, — похвалила она. — Ведь не объяснишь же толпе, что вместо ребеночка вы катаете в коляске краденый песок. А эти люди не отстали бы, пока не услышали бы всю историю с подробностями! А еще и водители!

Тереска кивнула.

— Так что, собственно, с этим Мачеком? — спросила она. — Ты начала говорить, что он свинья, как раз в тот момент, когда коляска вырвалась из рук и покатила! И ты не сказала ни слова. Все из-за него.

— Естественно, что все из-за него, — согласилась Бася. — Либо я с ним помирюсь, либо не знаю что… Вам в какую сторону? Налево? И мне тоже, мне надо за Юречком идти. Говорю тебе, роднуля, ни в коем случае не стоит лезть в бутылку. От этого человеку только одни неприятности и тяготы жизни. Я с ним поссорилась, он на меня обиделся, ну ладно, может быть, напрасно я отвернула кран в подвале, когда чинили раковину, потому что всю арматуру из стен повырывало и штукатурка осыпалась, но это еще не повод, чтобы сразу устраивать мне скандал! И к тому же при людях!

— Так кто на кого, собственно говоря, обиделся, он на тебя или ты на него?

— Он на меня, разумеется. И только потому, что я швырнула в него куском этого крана и сказала, что он полный ноль. Из-за такой ерунды так на меня накинуться! Ну может быть, я ему еще пару слов сказала, а он мне на это: дескать, если у тебя лучше получается, то сама и крутись… В конце концов, могу с ним и помириться, потому что сейчас это ему придется за песком побегать. Зря я столько мучилась целых два дня!

— А ты не хотела извиниться?

— Еще и извиняться перед ним! Я вообще с ним не желала разговаривать! Ох, и намучилась же я… и все насмарку… А он так ждал, когда я не выдержу и сама приду! Даже огорчался, что у меня все получалось… Теперь и я сама себе удивляюсь. Нет, лапушка, помни, что неведомо зачем лезть в бутылку — глупо!

По Дольной выезжали машины, которые выпутались из транспортной пробки возле остатков коляски. Три юные особы остановились на миг и посмотрели вглубь улицы. *

— Ни за какие коврижки больше на этой улице не покажусь, — решительно сказала Шпулька. — Еще, не дай Бог, кто-нибудь во мне опознает подругу преступницы!

— До чего же глупые люди, — буркнула недовольно Тереска. — У меня было такое впечатление, что они хотели меня сразу разорвать на кусочки. Никто сперва не посмотрел, что лежит в той коляске.

— Так ведь никому бы не пришло в голову, что с такими воплями ты будешь догонять помойные ведра

— Ведер у меня теперь тоже нет, печально сказала Бася. — Разъяренная толпа — это страшная штука. Стихия. Ну ладно, я пошла за ребенком. Передай от меня привет родителям. И бабуле. И вообще всем, кто тебе подвернется под руку…

— Она иногда говорит страшно умные вещи, — сказала Шпулька, глядя вслед удаляющейся Басе. — Она мне нравится. Ты поможешь мне немножко с этим грузом?

— В последнее время я ничего другого не делаю, как только кому-нибудь помогаю с разными грузами, — ехидно заметила Тереска. — Басе несколько минут назад я тоже помогала. У коляски оказался необыкновенно легкий ход, интересно, что придумает твоя тыква.

— Надеюсь, что ничего. Хотела бы я спокойно прожить хотя бы неделю. Мне хочется, чтобы стало скучно.

— А почему тебе это не удалось на прошлой неделе?

— На прошлой неделе из Гданьска приехал Зигмунт, и сперва был страшный скандал, потому что он заявил, что хочет жениться…

— Господи спаси и помилуй! Ведь Зигмунту девятнадцать!

— То-то и оно. Если бы ему было двадцать девять, так и скандала бы не было. Он думал, что мать с отцом ему позволят, но они его как-то в конце концов переубедили. А потом был еще худший скандал из-за шпагата.

Тереске стало интересно.