Жизнь как жизнь

Учительница оперлась о стол, чувствуя странную слабость. Чудовищное недоразумение медленно и с некоторым трудом доходило до ее сознания. Тереска и Шпулька одни, без всякой помощи, непонятным образом добыли в отдаленных районах страны и доставили на школьный двор тысячу саженцев, в то время как все мероприятие было запланировано совершенно иначе. Две девочки должны были только заказать саженцы у людей, согласных их пожертвовать, и уточнить срок получения, к тому же не вдвоем, а при помощи всего класса. Девочки должны были только организовать работу двадцати пяти своих соучениц. Все это время наготове была заказанная школой грузовая машина, чтобы перевезти саженцы в Пыры, а не на школьный двор. То, что произошло, было попросту чудовищно.

В остолбенении глядя на эту кошмарную Тереску, классная руководительница чувствовала, как по спине у нее ползут мурашки. Она подумала, что, если ей не удастся очиститься от подозрения, будто она принудила двух учениц совершить нечто подобное, она не только потеряет работу, но еще и угодит под суд. Это же безумие и издевательство!

— Деточка!! — простонала она жалобно. — Что же ты натворила…

Хаос, который воцарился в результате попытки объясниться, сорвал урок математики и половину урока польского языка. Тереску и Шпульку по очереди вызывали в кабинет директора, в учительскую и в класс, и всюду им объясняли, как неправильно они поняли круг своих обязанностей, всюду их встречали одновременно уважение и упрек, восхищение и укоризна, ужас и восторг. Как оказалось, класс ждал, когда они проявят инициативу и внесут какие-нибудь предложения, робко подсовывая им адреса знакомых садовников. Педагогический коллектив ждал известий, куда и за каким количеством саженцев высылать грузовик. Классная с раздражением ждала результатов деятельности двух организаторш общественной работы, не зная про их муки. Ведь Тереска и Шпулька не чувствовали никакой потребности исповедоваться.

Всем участникам передряги удалось в конце концов прийти в себя, и все сошлись на том, что две юные преступницы совершили потрясающий, героический, невероятный подвиг, за который им положены честь и хвала. При переходе в следующий класс они получат особую письменную благодарность, а до конца года их освободят от всех общественных обязанностей.

— Ну вот и на тебе, — сказала сердито Тереска Шпульке на последней перемене. — Эта глупость — целиком твоя работа. В сравнении с ней донос на режиссера вообще в счет не идет. Ты что, оглохла, когда она про все это объясняла?

— Оглохла тогда аккурат ты, — ответила измученная и исстрадавшаяся Шпулька, над головой которой прогремели все громы. — Я слышала, что она говорила, но она вечно о чем-нибудь нудит и нудит. Я думала, она просто нас нарочно заставляет делать такие невозможные вещи: дескать, слабо вам. Ну может быть, я что-то там и прослушала. Я даже удивилась, что это вдруг все наши девчонки такие услужливые стали, все подсовывают нам разные там адреса. Мне и в голову не пришло, что это было так прилично организовано. Ой, мамочки, что же я пережила… и на кой черт я списывала эту домашнюю работу?

— Я так надеялась, что у вас ничего не получится, — призналась Магда, все еще слегка оглушенная событиями. — Вы молчали как рыбы, я и думала, что никто не хочет давать. Не выношу садовых работ! Ну вы и натаскали, лапочки мои, забодай вас комар, закусай вас корова… Оказывается, на Тереску нет управы…

* * *

Участковый ждал Тереску с явным нетерпением. Вместе с ним в комнате сидел Кшиштоф Цегна, который все еще выковыривал из разных частей тела невидимые, но остро ощутимые иголочки. Непрестанные мелкие и щекочущие уколы довели его до кипения, которое странным образом преобразовалось в следственный энтузиазм. С бешеным упрямством он убеждал участкового, что все это странное дело они должны сами до конца распугать и, только узнав, что скрывается за всеми странностями, передать дело следственным органам.

— Это может оказаться то самое, — говорил он напористо. — Я своими глазами видел, как за девочками следили. Никто ни за кем без повода не следит. Ну и что с того, что в Главном управлении все знают про эту контрабанду, раз у них нет доказательств и они никак не выследят малину! Ну да, рулетку и покер они накрыли. Кто же станет хранить контрабанду в таком месте?

— Но никто не говорил, что хранить ее обязательно надо у садовников, — неуверенно ответил участковый. — Ничто о таком не говорит. За этими гадами ездили, проверили их машину, ну и что? Ничего. Черный Метя имеет право на личные связи, знакомства и друзей.

— На всякий случай надо проверить его приятелей. И это мы должны проверить, а не они, потому что все может оказаться ложным следом, а мы им только работы прибавим. А у садовника места — хоть отбавляй! Слона можно спрятать, не то что паршивенькую коробочку с часами или с валютой, да хоть с какой ерундой!

— Совсем избаловался ты, сынок, — со вздохом ответил участковый. — Часы и валюта для тебя уже «какая-то ерунда»…