Жизнь Исуса Христа

10. Не найдется в Назарете ни одного десятилетнего ребенка, как бы он туп и нечувствителен не был, который бы не посещал часто этой местности. И конечно не было в Назарете ни одного мальчика в древнее время, который бы не увлекся общечеловеческим инстинктом, не взобрался на эти покрытые тмином скаты к превосходному с удобными всходами месту, откуда открывается вид на всю округу. Холм возвышается почти на шесть сот футов над уровнем моря. На четырех или пятистах футах внизу расстилается красивая долина. Вид с этого места, по красоте и разнообразию, можно назвать необыкновенным. Но он принимает неописанную прелесть вследствие нашей уверенности, что здесь, среди горных цветов, при тихом дуновении ветра, развевавшего Его волосы, Иисус нередко наблюдал за носившимися в безоблачной синеве орлами; оглядывался назад при шуме над головой крыльев длинной линии пеликанов, перелетавших с потока Кисонского на Галилейское озеро. А что за вид представлял Его взорам в весеннее время усеянный тмином луг! Каждое поле, каждое фиговое дерево, каждый дом и синагога, конечно, были Ему вполне знакомы, но милее всех плоскокрышных домов было для Его взоров небольшое жилище сельского плотника. К северу, углубившись книзу, лежала узкая и плодоносная равнина Асохис, с которой начинался покрытый лесом горный хребет Нафтали, а за ними на отдаленном горизонте Ермон, возвышающий в небесную синеву блестящие колоссальные рамена свои, покрытые почти что всегдашним снегом. На восточной стороне, в расстоянии нескольких верст поднималась зеленая, округлая вершина Фавора, заросшая дубами и соснами. На западе сквозь прозрачный воздух мог Он видеть пурпуровую вершину Кармила, среди лесов которого Илия нашел себе пристанище, — Гаифу, Акру и длинную линию белых песков, окаймляющих воды Средиземного моря с разбросанными там и сям парусами кораблей из Хиттима. К югу, с небольшим перерывом красивых очертаний Малого Ермона и Гелвуи, расстилалась вся долина Есдрелонская, или Иезреельская, замечательная не только в Палестинской, но и в всемирной истории, потому что поперек нее тянулась южная дорога к тому городу, который некогда избил всех пророков, и где, может быть, даже тогда в тусклом очертании пророческой прозорливости, Он предчувствовал уже душевное томление в саду, насмешки, бичевания, крест и венец терновый.

Местность, открывавшаяся пред глазами юного Иисуса, была центральной в мире, который Он пришел спасти. Она находилась в самом сердце земли Израильской, а вокруг нее теснились отделенные только узким рубежом гор и потоков прилежащие к ней Финикия, Сирия, Аравия, Вавилония и Египет. Острова язычников и все славные страны Европы были по большей части видимы за светлыми водами Восточного моря. Римское знамя развевалось пред Ним на равнине; греческая речь слышалась в городах понизовых. И хотя все это, по-видимому, было мирно, зеленело своей изумрудной настилкой, блистало живыми лучами солнца, оттенялось пурпуром от пронесшегося над ним дождевого облака, но эта местность искони была полем народной битвы. Фараоны и Птоломеи, Эмиры и Арсахиды, судьи и консулы производили войны на этом улыбающемся пути. На нем сверкали копья амаликитян; он стонал под колесницами Сезостриса; он повторял эхом свист луков Сенна-Херима; он был утоптан македонскими фалангами; на нем бряцали мечи римлян; он предназначен был впоследствии быть оглашенным криком крестоносцев, слышать пушечные громы новейших народов. В этой Есдрелонской долине, казалось, встретились друг с другом Европа и Азия, иудейство и идолопоклонство, варварство и цивилизация, Старый и Новый Завет, — история прошедшего и надежды настоящего. Ни одна Палестинская местность не имела такого глубокого значения для судьбы человечества; ни одна больше ее не могла привлекать к себе взоров молодого Иисуса.

ГЛАВА VIII Крещение Иоанново

Таким образом в смиренном послушании и святом молчании проходило отрочество, юность и первое время возмужалости Иисуса, пока Ему не минуло тридцати лет[83]. Этот великий урок для людей всякого звания и всех веков, заключающийся в продолжительном труде и тридцатилетней неизвестности, поучает нас более, чем может научить простое слово. Время Его учения, время великого дела искупления еще не наступало. Он открывал пути спасения только примером, а не откровением и смертью.

Между тем уже начал раздаваться голос в пустыне, который возбуждал сердца народа мощным воззванием: покайтесь, ибо приближалось царство небесное[84].