Жизнь и время Гертруды Стайн

Мюнстерберг настолько восхитился инициативностью, умом и способностями юной студентки, что к концу второго года обучения письменно поблагодарил ее:

Сверх всего, благодарю Вас за образцово выполненную работу в моей лаборатории… И хотя я встречал [в Кембридже] разную аудиторию, вы были для меня идеальной студенткой!

Ее способности были отмечены и студентами, избравшими Гертруду секретарем философского общества. В такой должности ей приходилось общаться с такими фигурами, как профессор Ройс и профессор Сантаяна, и согласовывать с ними тематику их выступлений. Казалось бы, дорога к плодотворной и интересной профессии и карьере открыта.

Но вмешался’ другой профессор — философ Вильям Джеймс, врач по образованию, в начале карьеры экспериментировавший с веществами, влияющими на умственную способность человека. В порядке эксперимента почтенный профессор, надышавшись веселящим газом, писал, например, такие фразы: «There are no differences but differences of degree between different degrees of difference and no difference» Приблизительный перевод звучит так: «Не существует различий, кроме различий степени между различными степенями различия и неразличия». Фразу эту Гертруда запомнила основательно — многие из ее литературных опытов используют похожий процесс повторения. Для Гертруды же важным фактором, склонившим ее к сотрудничеству с Джеймсом, стало направление его научной деятельности, выражавшееся в использовании языка в необычных условиях. Джеймс, автор т. н. прагматической теории истины, рассматривал привычку как физиологический элемент. Повторение определенных действий создает пути разгрузки мозга. Привычки воспитывают скорость, искусство и быстроту принятия решения. При определенных недостатках, утверждал он, чем больше факторов нашей ежедневной жизни мы передадим не требующему больших усилий автоматизму, тем в большей степени наш ум займется свойственной ему работой.

Профессор Джеймс представлял собой почти идеального учителя — энергичный, открытый ко всякого рода идеям, он требовал того же от студентов. Из всего времени, проведенного в Радклиффе, содружество с профессором оказало самое сильное и продолжительное влияние на Гертруду. В апреле 1896 года она писала: «Он — настоящий человек среди остальных людей… ученый огромной силы и самобытности, воплотивший в себе самом невероятной мощности и ценности исследовательский ум».

В свою очередь и Джеймс восхищался умом студентки, ее страстной преданностью работе, искренностью высказываний, нередко сопровождаемых эмоциональными вспышками.

Похоже, что в тот момент Гертруда определилась с будущим направлением своей профессии: «Стоит ли жить? Да, тысячу раз да, пока на земле существуют такие умы, как профессор Джеймс». На экзамене же произошло труднообъяснимое. Она уставилась на экзаменационную тему и, вместо ответа, на первой странице написала: «Дорогой профессор Джеймс! Прошу прощения, но я и вправду чувствую себя сегодня не в своей тарелке, чтобы подготовить экзаменационную работу по философии». И покинула аудиторию.

Профессор Джеймс, верный принципам индивидуальной свободы, не будучи формалистом, прислал Гертруде почтовую открытку: «Дорогая мисс Стайн! Я прекрасно понимаю ваше состояние. Я и сам частенько чувствую себя подобным образом».

А в конце записки стояла самая высокая оценка на курсе.

В течение всего времени пребывания в колледже психология и физиология оставались ее излюбленными предметами. Удивительно, но по французскому языку и английской литературе у нее были низкие оценки. Преподаватель языка и литературы нашел содержание ее сочинений интересными, но отметил крайне неудовлетворительную грамматику и построение предложений. И не он один. Уже упомянутый Леон Соломонс написал по поводу одного из ее отчетов: «Тебе должно быть стыдно за небрежную манеру, в которой ты его подготовила». Именно небрежность! Впечатление таково, что ее интересовало содержание, но никак не форма. До писательства было еще далеко.

Годы в Радклиффе прошли вполне благополучно для девушки — пара любимых предметов, шумная и интересная студенческая жизнь в Гарварде. Вылазки к океану, велосипедные прогулки, участие в студенческих капустниках и театрализованных представлениях, регулярное посещение оперы — на все хватало времени. Внешне она все-таки выделялась среди женской части студенческой аудитории: «крупная, нескладная молодая женщина, внешне мужеподобная» — по воспоминаниям одного соученика, «ничего из обычных девичьих увлечений… проводила большую часть времени за чтением французских психологов» — пишет другой. Однако ее талант и лидерство были признаны.

Уже в те годы ей хотелось стать значительной личностью, «отметиться» в истории человечества, она чувствовала себя готовой к тому по способностям и таланту.

Только вот где?