Жизнь и время Гертруды Стайн

Подружившись со Стайн, умный и расчетливый Фей сразу понял все преимущества принадлежности к ее кругу. Он мог стать мостом между американской и французской литературой, рупором современных веяний на обоих континентах — ведь тогдашние начинающие американские писатели, вившиеся вокруг Гертруды, могли стать (и становились) ведущими фигурами американской литературы.

Политические взгляды профессора никоим образом не смущали Гертруду. Скорее наоборот, она сама придерживалась правых взглядов и потому во многом была единодушна с Бернаром.

Интеллект Фея с трудом переносил шумные и переполненные вечера на улице Флерюс, все эти, как он выразился, «thés de dames» и «thés littéraires»[51]. Предпочитал беседовать с Гертрудой один на один.

Фей оказался удачным знакомством на пути писательницы к славе. Почти каждый год, начиная с 1931-го, он публиковал по несколько статей о Стайн. Взаимный интерес, общность взглядов привели обоих к искренней (с ее стороны, вне сомнения) и длительной дружбе.

Брейвиг Имс, помогавший одно время Бернару Фею работать над книгой о президенте Франклине, заметил: «Он льстил в силу привычки, и это упрощало ему путь к цели». По мнению Имса, Гертруда вела себя естественно, как она чувствовала, тогда как Бернар был расчетлив и рассудочен. «Все просто, — поучал Фей молодого Брейвига, — вначале выбираете людей, с которыми в конечном итоге хотите подружиться; затем выбираете их друзей. Начинаете дружить с последними, конечно, и, как только они представят вас своим друзьям, вы бросаете прежних. Каждый год составляйте новый список и бросайте старых, по мере приобретения более важных».

Гораздо более образованный и искушенный в сфере общественных и личных отношений, Фей немедленно взял бразды дружбы в свои руки. И уже 12 ноября 1930 года в Гарварде состоялась лекция профессора Фея Гертруда Стайн и часовня на улице Флерюс.

В 1932 году Фей с помощью баронессы Сейлиер перевел на французский язык Становление американцев — все 925 страниц. Спустя год книга с купюрами вышла из печати. Гертруда была более чем счастлива:

Я прочла весь перевод — от слова до слова. Он изумителен, и я целиком и полностью, как только могу, счастлива и довольна… Дорогой Бернар, я — ваш должник, наша дружба стала поворотной точкой в моей жизни. У меня легко на сердце, я обрела уверенность после долголетних сомнений…

Фей зачастил в Билиньин. Гертруда и гость часто отправлялись в длительные прогулки по холмам между Билиньином и соседним Белли. Именно тогда в интимной беседе она высказывалась откровенней, приятели обсуждали самые ‘скользкие’ темы.

В 1932 году Фей подал документы на должность заведующего кафедрой в Коллеже Франции. В противостоянии с другим кандидатом Бернар каждодневно консультировался со Стайн относительно очередного шага, полагаясь на ее острый ум и накопленное годами понимание человеческой натуры. Должность эту он выиграл, и их дружба получила новый импульс.

Постепенно Фей становится в определенной степени, несмотря на разницу в возрасте, ментором Гертруды, во многом влияя на ее политические и жизненные взгляды. Нет сомнения, что в решающем шаге писательницы к обретению мировой славы Бернар Фей приложил свою руку.

Проводя время в Билиньине, Гертруда смогла ограничить прием гостей, тем самым обеспечив себе определенный режим жизни и работы. С началом 30-х годов мир и покой воцарились в Билиньине. Гертруда писала: «Была бы написана Автобиография Элис Б. Токлас, не будь одного замечательного и необычайно сухого октября в Билиньине… в 1932 году, за которым последовали необычайно сухие и удивительные первые две недели ноября? Возможно, но не тогда».

Из этой цитаты Гертруды следует, что она написала Автобиографию за шесть недель. Возможно, но неубедительно, ведь в то же время она написала Стансы в размышлениях. Но сроки не так уж важны, важно появление книги, принесшей славу, признание и столь необходимое финансовое вознаграждение. Автобиография — первая из книг, которую Гертруда характеризует как «открытую», написанную для публики. И стиль и форма являют собой явное отступление от всего, вышедшего до сих пор из-под пера писательницы. Неудивительно, что авторство произведения долгое время подвергалось и подвергается исследованию.