IНадо мной в лазури яснойСветит звездочка одна;Справа — запад темно-красный.Слева — бледная луна.IIСтою печально на кладбище,Гляжу — кругом обнаженоСвятое смерти пепелище,И степью лишь окружено.И мимо вечного ночлегаДорога сельская лежит:… телега… стучит,IIIСтрекотунья белобока,Под калиткою моейСкачет пестрая сорокаИ пророчит мне гостей.Колокольчик небывалыйУ меня звенит в ушах…Луч зари сияет алой…Серебрится снежный прах!Фантастический, едва уловимый образ этого стихотворения особенно мог бы поддаться переложению на музыку. Оно имеет некоторое сходство по духу с тем, которое следует ниже, но в последнем уже капризно и свободно замешано явление действительного быта, как это не раз делал Пушкин:
IVКолокольчики звенят,Барабанчики гремят,А люди-то, люди —Ай, люшеньки-люли! —А люди-то, людиНа цыганочку глядят.А цыганочка-то пляшет.В барабанчики-то бьет,И шириночкой-то машет,Заливается-поет:«Я певунья, я певица,Ворожить я мастерица!»Мы могли бы увеличить еще выписки, если бы не останавливала нас совершенная невозможность уловить иногда мысль и стих во многих из них. Заметки эти автор только писал для самого себя и один знал настоящий смысл и форму.
Вот один пример этих гиероглифов, остающихся еще в значительном количестве между рукописями его:
Только что на проталинах весеннихПоказались ранние цветочки,Как из царства восковова,Из душистой келейки медовойВылетает первая пчелка.Полетела по ранним цветочкамО красной весне разведать:Скоро ль будет гостья дорогая?Скоро ли луга зазеленеют…Распустятся клейкие листочки…Зацветет черемуха душиста?..Ко второму отделу заметок должно уже отнести все чисто лирические звуки, в которых заключен один порыв души, одна мысль, тревожно мелькнувшая в голове поэта. Они писаны в разное время, и в цепи стихотворений настоящее место их известно было только самому автору. Теперь уже нет возможности определять их порядок и сообщать какую-либо классификацию.
VIТам на берегу, где дремлет лес священный,Твое я имя повторял,Там часто я бродил уединенныйИ в даль глядел… и милой встречи ждал.VIIИ чувствую, душаТвоей любви, тебя достойна;Зачем же не всегдаЧиста, печальна и покойна?..VIIIВсе в жертву памяти твоей:И голос лиры вдохновенной,И слезы девы воспаленной,И трепет ревности моей.IXСчастлив тот, кто близ тебя, любовник упоенный,Без томной робости твой ловит светлый взор,Движенья милые, игривый разговорИ след улыбки незабвенной.XДва чувства дивно близки к нам,В них обретает сердце пищу:Любовь к родному пепелищу,Любовь к отеческим гробам.XIЗабыв и рощу, и свободу,Невольник — чижик надо мнойЗерно клюет, и брызжет воду,И песнью тешится живой.XII«Все кончено; меж нами связи нет».В последний раз обняв твои колени,Произносил я горестные пени:«Все кончено» — я слышу твой ответ.