Жизнь и смерть поэта Шварца

Шварц. Тьфу ты, "Карнавала"... Потому и звонишь?.. Ты мне "честно говоря" - и я тебе "честно говоря": золотые твои слова! Умелин твой жидковат. На гос. Вы его раскручиваете, но сколько? Полгода? Я про него даже не слыхал. А на "Карнавал" может потянуть. А "Купол" бы даже и выиграл... Нет, "Купола" нет, но если бы был, он бы выиграл... И я серьезно. В общем, Кузьма, я тебя понял. Называется - "методом подстановки и замещения". Он парень перспективный: разнообразие рифмы, богатая строфика, вся сложность русского синтаксиса. "А" относится к "б", как "б" к "а плюс б" - шестой класс, задачник Ларичева. Далеко не пойдет, а статейка тут, премия там (на мотив арии Фигаро) - премия, премия, премия... "Карнавал" - уе немного, тыща. Не все, Кузьма, на деньги меряется, в "Карнавале" главное - престижность. Из рук самого Шварца. Лира... Раз слыхал, повторять не буду. Всё, заметано. У меня заметано, а у тебя-то схвачено?.. Как говорит моя жена - абсолютно... Так точно.

Шварц и Таисья опускают трубки.

Кузьма, Кузьма, не быть тебе говновозом, так и останешься весь век черпалой.

Таисья. Да ты почти что завалил все дело! Просто чудом из глубокой ямы вылез - дуракам везет. Кто тебя тянул за язык говорить Умелину, что ты о нем думаешь?

Шварц. Не что думаю, а что есть.

Таисья. Кто ты такой, чтобы знать, что есть? Он ему тут же перезвонил. Только и умеешь нести околесицу. Какой-то "Купол", какой-то олимпийский чемпион. Я со стороны слушала: маразм и наглость. Дешевая наглость и глубокий маразм. Что бы мы делали, если бы он этот вариант не предложил? Просто невероятное везение, и благодари бога. (Крестится; скороговоркой.) Благодеяний и даров туне, яко раби непотребные, сподобльшеся, владыко.

Шварц. Ты, Таська, грубое мясо-молочное животное и в литературной механике - профан. Умеешь заискивать, умеешь льстить, умеешь плакаться. Чтобы прописаться в Москве - годится, и не больше. Шварц - диктует. Шварц должен путать имена и названия, должен нести околесицу. Дыр-бул-щир, понятно? Не Шварц - поэт, а поэт - это Шварц. Полуземной, полунебесный, гонимый участью чудесной. Демиург. Ты и слова-то такого не знаешь. Я из трав и вер тарарахнул зинзивер - а ты уж переводи. Для адмирала, для шеф-повара, для Зои и Перепетуи.

Таисья. Ты, Шварц, без меня сейчас бы в бомжатнике гнил.

Шварц. С Бодлером и Эдгаром По. Выдвинули-то не тебя, а меня - вот и думай.

Звонит телефон.

Таисья. А Кузьма, как ты думаешь, не перекинется?

Шварц. Ты что! Кристальный большевик. Немножко с концом советской власти не подфартило, а так - быть ему в ЦК.

Таисья (снимает телефонную трубку). Квартира Шварца... Радио "Дорога"? Что за радио "Дорога"?.. Для автомобилистов? А при чем тут поэт Шварц?.. От Тамары?.. (Прикрывает трубку, Шварцу.) "Ночная Москва", выходит, сама по себе звонила. (В трубку.) Шварц сейчас работает, я узнаю.

Шварц. Бешеный спрос на Шварца. (Снимает свою трубку.) Здравствуй, "Дорога"... Да, так и начнем: здравствуй, дорога! Раз-два-три, раз-два-три хорошо? Начали. Список соискателей - цвет русской поэзии сегодняшнего дня. Вяземский - Жуковский - Дельвиг - Языков. Багров. Вместе начинали, ближайший мой друг - второе "я". Иногда читаю его стихи и не знаю, им это написано или мною. Чеканные строчки, честное служение музе - и скромность, редкое качество для настоящего поэта. Мы с ним навещали Бродского в ссылке, репрессивные органы дышали в спину. Поднимаемся на крыльцо, а он выходит из двери под конвоем с двумя воздушными шарами. На одном "С Восьмым марта", на другом "С двадцать третьим февраля". Что было, то было. Хансараев, Улан-Удэ. Свежая, дикая, степная, провинциальная - есть такое слово - просо-одия. Мы здесь в Сити - заждались. Цой.

Таисья (прикрывая свою трубку). Ким.

Шварц (делая рукой знак, что так и надо). Что я "Цой" - Ким! Ким. Открыли мы его дай бог памяти когда, тогда бы и награждать. Улита наша больно медленно едет. Сейчас поэт на распутье: то ли продолжать творчество, то ли окончательно уйти в нефтяной бизнес. Читателям-почитателям хотелось бы первого, да не соблазнился бы, боюсь, вторым. Нашел я в списке имя нашей старейшины. Для меня она Марфа, мы познакомились, когда ей было - неважно - Марфа и Марфа. Что сказать - справедливо. Забвения она не заслужила, а что новых стихов нет - так у всех поэтов бывает кризис, а у поэтесс особенно. Наконец, Умелин. Будь я в жюри, безоговорочно: пальму первенства - ему. Рифма к рифме, строфочка к строфочке, синтаксис - загляденье. Будущее многообещающее, хочу пожелать ему множить и множить - талант на трудолюбие, трудолюбие на талант... О себе? О себе предпочел бы не распространяться. Про лиру Бродскому все знают - убедился в поездках по стране и за рубеж. Как она мне досталась от Пастернака и Ахматовой, чего повторять? Последнее - жюри проницательное и незашоренное. И немудрено, если в его состав входят такие люди, как главный редактор "Золотого сечения". За оценку моего мусикийского труда - зе мно кланяюсь... Не за что, не за что... Программу пилотных передач? Не знаю, что такое, но присылайте, обязательно.