Жизнь и смерть

Никто из автолюбителей на меня даже не взглянул, когда я пробирался между ними к дверце Эдит.

— Показуха, — буркнула она, протискиваясь мимо меня.

Я поспешно обошел «вольво» и сел на пассажирское место.

— Что это за машина?

— М3, — сказала она, пытаясь выехать задом со стоянки и никого не сбить при этом.

— Эээ… я не говорю на языке журнала «Автомобиль и водитель».

Эдит осторожно маневрировала чтобы выехать на дорожку:

— Это «БМВ».

— Понятно, эту марку я знаю.

Мы отъехали от школы и остались вдвоем. Уединение было подобно свободе. Здесь никто не пялился и не подслушивал.

— «Позже» уже наступило? — спросил я Эдит.

Поняв намек, она нахмурилась:

— Полагаю, да.

В ожидании объяснений я пытался выглядеть равнодушным. Эдит смотрела на дорогу, притворяясь, будто ей действительно это нужно, а я наблюдал за ее лицом. На нем отражались разные эмоции, сменяющие друг друга так быстро, что я не успевал их уловить. Мне начинало казаться, что она просто проигнорирует мой вопрос, но тут она заглушила двигатель и я удивленно огляделся. «Вольво» уже стоял у дома Чарли, припаркованный за моим пикапом. Поездки с Эдит определенно проходят легче, если не смотреть по сторонам, пока всё не кончится.

Когда я снова повернулся к Эдит, она сидела, уставившись на меня каким-то оценивающим взглядом.

— Значит, ты хочешь узнать, почему тебе нельзя увидеть, как я охочусь? — спросила она. Вопрос прозвучал вполне серьезно, но выражение лица было таким, словно ее что-то слегка забавляло. Ничего похожего на то, как она отреагировала тогда, в кафетерии.

— Да. И почему ты так… рассердилась, когда я спросил.

Эдит подняла брови:

— Я напугала тебя? — в голосе прозвучали нотки надежды.

— А ты хотела?

Она склонила голову набок:

— Возможно.

— Хорошо, тогда да, я был в ужасе.

Эдит улыбнулась и покачала головой, потом ее лицо снова стало серьезным. — Извини за такую острую реакцию. Просто представила, что мы охотимся… а ты рядом. — Ее челюсть напряглась.

— Это было бы плохо?

Она ответила сквозь зубы:

— Очень.

— Потому что…

Эдит сделала глубокий вдох и посмотрела через лобовое стекло на тяжелые кучевые облака, проплывавшие так низко, что, казалось, до них можно было дотянуться.

— Потому что во время охоты, — медленно и неохотно начала она, — мы отдаемся инстинктам… разум отступает на задний план. Чувства обостряются, особенно обоняние. Если бы ты оказался рядом, когда я вот так утрачиваю контроль… — она покачала головой, по-прежнему грустно глядя на облака.

Я сохранял невозмутимое выражение лица, ожидая, что она хотя бы мельком посмотрит на меня, чтобы оценить реакцию — и она посмотрела. Но не отвела глаз, и тишина стала глубже, изменилась. Эдит пристально глядела на меня, и вспышки электричества, подобные тем, что я чувствовал во время фильма, снова начали заряжать атмосферу. Только когда закружилась голова, я понял, что все это время не дышал. Нарушая молчание, я с трудом втянул воздух ртом, а она опустила веки.

— Бо, тебе, наверное, пора домой, — она снова смотрела на облака, а ее тихий голос был сейчас не таким атласно гладким — напоминал скорее шелк-сырец.

Я открыл дверь, и холодный ветер, ворвавшийся в машину, прояснил мой разум. Опасаясь, что из-за своего головокружения могу споткнуться, я осторожно выбрался из машины и, не глядя назад, захлопнул дверь. Звук работающего стеклоподъемника заставил меня обернуться.

— Бо? — позвала меня Эдит, с улыбкой наклонившись в сторону открытого правого окна.

— Да?

— Завтра моя очередь.

— Твоя очередь для чего?

Эдит улыбнулась шире, сверкнув белоснежными зубами:

— Задавать вопросы.

А потом она уехала, автомобиль пронесся по улице и исчез за углом прежде, чем я успел собраться с мыслями. Идя к дому, я тоже улыбался. По крайней мере, было очевидно, что она планирует увидеться со мной завтра.

Ночью в моих снах, как обычно, царила Эдит. Однако атмосфера в моем подсознании явно изменилась. Теперь его пронизывало то самое электричество, и я беспокойно ворочался всю ночь, часто просыпаясь. Только под утро мне наконец удалось забыться сном без сновидений.

Когда прозвенел будильник, я по-прежнему был уставшим, но в то же время возбужденным. Приняв душ, взялся за расческу и пристально уставился на свое отражение в зеркале. Ничего необычного, но кое-что всё же казалось другим. Темные и слишком густые волосы, чересчур бледная кожа, скулы выпирают — тут без изменений. Глаза у моего отражения остались такими же светло-голубыми… но я вдруг понял, что именно из-за них выгляжу иначе. Я всегда думал, что именно цвет придавал глазам — а значит, и всему моему лицу — такой неуверенный вид, но ведь цвет не изменился, а нерешительность исчезла. Парень, который смотрел на меня сейчас из зеркала, был непреклонным, убежденным в правильности своей линии поведения. Интересно, когда это случилось? Наверное, можно догадаться.

Завтрак прошел тихо, как я и ожидал. Чарли поджарил себе яичницу, я насыпал в миску хлопьев. Интересно, забыл ли он про эту субботу?

— Насчет субботы… — начал он, словно прочитав мои мысли. Что-то я становлюсь настоящим параноиком в этом отношении.

— Да, папа?