Жизнь и смерть

— Я была ошарашена вспышкой негодования, почти ярости, которую испытала тогда — сначала даже не поняв, что со мной. Не знала, что ревность может быть настолько сильной… настолько болезненной. Потом ты отказал ей, а я не знала почему. Неспособность слышать твои мысли раздражала больше, чем обычно. Была ли тут замешана другая девушка? Или это просто ради Джереми? Я знала, что в любом случае не имею права беспокоиться об этом. Я старалась не беспокоиться… И тут начала выстраиваться очередь.

Я застонал, а Эдит рассмеялась.

— Я ждала, — продолжала она, — непозволительно страстно желая услышать, что ты им скажешь, каждый раз пытаясь расшифровать выражение твоего лица. Я не могла отрицать, что вид твоей раздраженной физиономии приносит мне облегчение. Но не была уверена. Не знала, каким был бы твой ответ, если бы тебя пригласила я…

Она подняла на меня глаза.

— В ту ночь я впервые пришла сюда. Наблюдая, как ты спишь, я ломала голову, каким образом преодолеть пропасть между тем, что я считала правильным, нравственным, этичным, благородным, и тем, чего желала. Я знала, что если поведу себя как должно и буду по-прежнему игнорировать тебя или исчезну на несколько лет, пока ты не уедешь, то однажды ты встретишь подходящую девушку — человека, вроде МакКейлы. Это огорчало меня.

— И тогда, — голос Эдит упал до шепота, — во сне ты произнес мое имя. Ты говорил так четко, сначала я даже подумала, что ты проснулся. Но ты беспокойно заворочался, еще раз пробормотал мое имя и вздохнул. Чувство, которое пронзило меня в тот момент, было пугающим… ошеломляющим. И я поняла, что не в силах больше избегать тебя.

Она на мгновение затихла, вероятно, вслушиваясь в неровное биение моего сердца.

— Но ревность… это так иррационально. Вот только что, когда Чарли спросил тебя об этой надоедливой девчонке…

— Его вопрос заставил тебя ревновать? В самом деле?

— Я в этом новичок. Ты возрождаешь во мне человека, и все чувствуется острее, потому что незнакомо.

— Но честно, не понимаю, как это может тебя беспокоить, если Роял, манекенщик года, Роял, Мистер Совершенство, предназначался тебе? Я же слышал это собственными ушами. Элинор или не Элинор, но разве я могу здесь конкурировать?

Ее зубы сверкнули, а руки снова обвились вокруг моей шеи.

— Нет никакой конкуренции.

— Этого я и боюсь, — я нерешительно обнял ее и осведомился: — Так хорошо?

— Очень даже, — Эдит счастливо вздохнула. — Конечно, Роял по-своему красив, но даже если бы он не был мне как брат, и не подошел Элинор, он всё равно никогда не смог бы иметь десятой, нет, сотой доли той притягательности, которой обладаешь в моих глазах ты, — теперь она была серьезна, задумчива. — Почти девяносто лет я блуждала среди представителей своего вида… и твоего… все это время считая себя самодостаточной, не понимая, чего ищу. И не находила ничего, потому что тебя еще не было на свете.

— Это как-то несправедливо, — прошептал я в ее волосы. — Ведь мне вообще не пришлось ждать. Почему я так легко отделался?

— Ты прав. — согласилась Эдит. — Мне определенно следует усложнить тебе задачу, — она погладила меня по щеке. — Тебе всего лишь приходится рисковать жизнью каждую секунду, проведенную со мной… конечно же, это сущие пустяки. Ты всего лишь вынужден отказаться от своей природы, от человечности… чего все это стоит?

— Я не чувствую себя обделенным.

Она уткнулась лицом в мою грудь и прошептала:

— Пока нет.

— Что… — начал я, но тут ее тело вдруг застыло. Я замер, вот только она уже исчезла и мои руки обнимали воздух.

— Ложись, — прошипела она, однако из-за темноты я не понял откуда.

Бросившись на кровать, я расправил одеяло и перекатился на бок — обычно я сплю в такой позе. И услышал, как дверь приоткрылась. Чарли проверял меня. Я дышал размеренно и чересчур глубоко.

Прошла бесконечно долгая минута. Я прислушивался в ожидании, когда закроется дверь. Внезапно рядом со мной оказалась Эдит. Она взяла меня за руку и, опустив ее себе на плечи, придвинулась ближе ко мне.

— Ты ужасный актер — я бы даже сказала, что путь в эту профессию тебе заказан.

— Плакал мой десятилетний план, — пробормотал я. Мое сердце вело себя безобразно. Вероятно, она не только слышала, но и чувствовала его, когда оно колотилось о ребра с такой силой, словно готово было сломать одно из них.

Эдит мурлыкала незнакомую мне мелодию, напоминавшую колыбельную. Потом перестала.

— Убаюкать тебя пением?

— Ну да, — засмеялся я. — Можно подумать, я способен спать, когда ты здесь.

— Ты делаешь это постоянно, — напомнила она мне.

— Не когда ты здесь, — возразил я, крепче обнимая ее.

— Ты прав. В таком случае, раз ты не намерен спать, то чем хочешь заняться?

— Честно? Много чем. Но все это не имеет ничего общего с осторожностью. — Она ничего не ответила и, кажется, перестала дышать. Я быстро продолжил: — Но раз уж я обещал быть осторожным, то хотел бы… побольше узнать о тебе.

— Спрашивай о чём угодно. — Теперь я расслышал в ее голосе улыбку.

Из всех вопросов я выбрал наиболее важный.