Жизнь и смерть

— Почему… — мой голос позорно дрогнул, — как ты думаешь?

— Победа духа над плотью, — выдохнула она мне прямо в ухо, от чего по телу пробежал озноб. Она застыла и осторожно отстранилась. Ее ладонь прошлась по моей руке чуть ниже рукава футболки.

— Ты замерз, — сказала Эдит. Я почувствовал, как под ее пальцами кожа покрывается мурашками.

— Я в порядке.

Нахмурившись, она передвинулась на прежнее место. Мои руки не желали ее отпускать, и, хотя она выскользнула из объятий, ладони все равно остались на ее талии.

— Ты весь дрожишь.

— Сомневаюсь, что это из-за замерзания, — возразил я.

Секунду-другую мы всматривались друг в друга в темноте.

— Я не уверен, что именно мне разрешается делать, — признался я. — Насколько осторожным нужно быть?

Она замялась.

— Мне не легче, — наконец сказала она, отвечая на мой предыдущий вопрос. Ее рука тихонько коснулась моего предплечья, и я снова почувствовал мурашки. — Но днем, на поляне… тогда я еще не определилась. Мне очень жаль, с моей стороны было непростительно так себя вести.

— Я прощаю тебя, — пробормотал я.

— Спасибо, — Эдит улыбнулась, а затем вдруг стала серьезной, когда опустила взгляд к моей покрытой мурашками руке. — Видишь ли… Я не была уверена, достаточно ли сильна… — она взяла мою руку и прижала ее к своей щеке, по-прежнему не поднимая глаз. — И пока оставалась вероятность того, что я… сорвусь, — она вдохнула запах моего запястья, — я слишком… остро на всё реагировала. Но потом решила, что достаточно сильна, что не существует даже малейшей вероятности того, что я буду… что я когда-либо смогу…

Я никогда еще не видел, чтобы ей с таким трудом давались слова. Это было такпо-человечески.

— Что ж, выходит, сейчас нет такой вероятности?

Она наконец взглянула на меня и улыбнулась:

— Победа духа.

— Вроде бы легко, — сказал я, улыбкой давая ей понять, что всего лишь поддразниваю ее.

— Я бы не сказала, что это легко, скорее… требует титанических усилий, но осуществимо. И, кстати… отвечая на другой твой вопрос…

— Прости, — сказал я.

Она тихо рассмеялась.

— Почему ты извиняешься? — ответа явно не требовалось, и Эдит быстро продолжила, приложив палец к моим губам на случай, если бы я решил пуститься в объяснения: — Мнене легко, и поэтому, если это приемлемо для тебя, я предпочла бы, чтобы ты… следовал моему примеру, — она опустила палец. — Справедливо?

— Конечно, — сказал я быстро. — Всё, что хочешь, — как обычно, я имел это в виду в буквальном смысле.

— Если это окажется… слишком, я уверена, что смогу заставить себя уйти.

— Я позабочусь о том, чтобы не стало слишком, — нахмурившись пообещал я.

— Завтра будет сложнее, — предупредила Эдит. — За этот день я привыкла к твоему запаху и порог чувствительности к нему поразительно вырос. Если я покину тебя на какое-то время, придется начинать все заново. Хотя, наверное, не совсем с нуля.

— Не уходи вообще, — предложил я.

Ее лицо смягчилось в улыбке:

— Это мне подходит. Закуй меня в кандалы — я твоя пленница, — говоря это, она обхватила холодными пальцами моё запястье, имитируя наручник. — А теперь, если не возражаешь, могу я позаимствовать одеяло?

Мне потребовалось несколько мгновений.

— О… хм, конечно. Вот.

Свободной рукой я потянулся за ее спину, подцепил старое лоскутное одеяло, лежавшее сложенным у изножья кровати, и передал его Эдит. Она отпустила мое запястье, взяла одеяло и встряхнула его, после чего вернула мне обратно.

— Я была бы счастливее, если бы знала, что тебе комфортно.

— Мне очень комфортно.

— Пожалуйста?

Быстрым движением я набросил одеяло на плечи, словно плащ.

Она тихо усмехнулась.

— Не совсем то, что я имела в виду, — она уже стояла, накрывая одеялом мои ноги и укутывая меня в него. Прежде чем я успел осознать ее действия, Эдит снова забралась ко мне на колени и прижалась к моей груди. Одеяло образовало собой барьер между нами везде, где наша кожа могла соприкоснуться.

— Лучше? — спросила она.

— Не совсем уверен на этот счет.

— Но все же приемлемо?

— Более чем.

Она засмеялась. Я погладил ее по голове. Это казалось достаточно осторожным.

— Как странно, — сказала Эдит. — Ты читаешь о чем-то… слышишь это в мыслях других людей, видишь, как это с ними происходит… но ничто не способно подготовить тебя к чувству, которое испытаешь, когда это случится с тобой. Восторг первой любви. Это больше, чем я ожидала.

— Намного больше, — пылко согласился я.

— И другие эмоции — ревность, например. Мне казалось, я отчетливо представляю себе, что это такое. Читала о ней сто тысяч раз, видела актеров, изображавших это в бесчисленных пьесах и фильмах, ежедневно слышала в мыслях окружающих — даже, бывало, чувствовала сама по мелким поводам, жалея, что обделена чем-то… Но всё равно была потрясена, — Эдит нахмурилась. — Помнишь день, когда МакКейла пригласила тебя на танцы?

Я кивнул, хотя тот день запомнился мне в основном по другой причине.

— Тогда ты снова заговорила со мной.