Читаем Жизнь и мысли полностью

Флп. 1:15—18: "Некоторые [подразумеваются братья из Рима], правда, по зависти и любопрению, а другие с добрым расположением проповедуют Христа. Одни по любопрению проповедуют Христа не чисто, думая увеличить тяжесть уз моих; а другие — из любви, зная, что я поставлен защищать благовествование. Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь и буду радоваться".

Павел не может отойти от своих взглядов на Закон и обрезание, не перестав быть самим собой. Он был вынужден вступить в борьбу, и в этом заключалась трагедия его жизни. Все трудности, с которыми он сталкивался, проповедуя Евангелие, связаны с тем, что вытекающую из его мистического учения о бытии во Христе теорию сохранения статус-кво необходимо было применить также и к Закону и обрезанию. Борьба, в которую он себя таким образом вовлек, была безнадежной с самого начала. Мог ли он надеяться убедить верующих из евреев, что Закон и обрезание, в которых они, согласно Писанию, видели путь к праведности, утратили всякую важность с того момента, когда они сделались верующими, но при этом остались обязательными? И как мог он объяснить христианам из язычников, что соблюдение Закона и вера в Христа совместимы в том случае, если верующий находился под Законом и был обрезан до своего обращения, и несовместимы, если он принял их потом? А после всего этого он должен был, противореча сам себе, требовать от верующих из евреев, чтобы они нарушили Закон застольным общением с верующими из язычников!

В тот момент, когда писалось Послание к галатам, Павел полагал, что они с Петром пришли к согласному решению, которое по существу означало параллельное существование двух церквей: двенадцать апостолов были бы апостолами обрезанных, а он и Варнава — апостолами язычников (Гал. 2:7—9). Осуществить это разделение оказалось невозможным, потому что обе церкви существовали в пределах одной и той же общины. Поэтому во время совместного проведения трапезы Господней одна из них должна была подчиниться мнению другой: либо христиане из евреев должны были нарушить предписанный Законом обычай, либо христиане из язычников — принять обрезание и таким образом снять вопрос.

Другая причина, в силу которой было невозможно разделение, заключалась в том, что первоапостолы не могли отказаться от распространения своего авторитета на всю Церковь. Так борьба вокруг Закона стала борьбой двух авторитетов: того, кто был призван к апостольству прославленным Христом на дороге в Дамаск, и тех, кого Иисус из Назарета сделал своими учениками и у кого всегда были под рукой Его изречения, позволяющие отразить любое посягательство на Закон[264].

Исход борьбы был предрешен. Против Павла были здравый смысл, Писание, авторитет Иисуса и авторитет двенадцати апостолов. А вследствие того, что его отношение к Закону навлекло на него также и ненависть всего еврейства, его положение стало еще более безнадежным.

* * *

Сразу же после смерти Павла проигранная им битва оборачивается победой. К освобожденшо от Закона, за которое Павел боролся идейным оружием, христианство было приведено ходом исторических событий. Разрушение Иерусалима положило конец первохристианской общине, распространявшей свой авторитет на всю Церковь. В иудаизме после этой катастрофы усилились тенденции к обособлению, благодаря чему начался процесс размежевания между иудаизмом и христианством. А все возрастающее численное превосходство язычников среди обращаемых в христианство довершило работу в этом направлении.

Так проблема Закона перестала существовать. Темой споров между иудео-христианами и христианами из язычников становится учение Христа[265].

Но если освобождение от Закона произошло столь быстро и мирно сразу вслед за изменением общей ситуации, то только потому, что теоретическая база для этого была подготовлена посланиями Павла и преданием о нем. Первоначальный смысл провозглашенной Павлом свободы от Закона был столь же мало понят новым поколением, как и смысл эсхатологической мистики, из которой эта свобода Вытекала. Однако она легко вошла в ранее неприступную крепость через брешь, пробитую апостолом язычников.

Павел был первым христианским мыслителем, восставшим против авторитета Церкви, и его постигла та же участь, что и тех, кто пытался это делать после него. И именно с ним впервые произошло то, что не раз случалось впоследствии: истина, отстаиваемая мыслителем вопреки церковному учению, спустя некоторое время принимается церковным учением как нечто само собой разумеющееся.

<p><strong>Глава X МИСТИКА И ОПРАВДАНИЕ ВЕРОЙ</strong></p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Мыслители XX века

Манифест персонализма
Манифест персонализма

Издание включает важнейшие произведения Э. Мунье (1905–1950), основоположника и главного теоретика французского персонализма. Созданные в драматический период истории Франции они ярко передают колорит времени. В них развиты основные темы персоналистской философии: духовных мир личности, межчеловеческое общение, свобода и необходимость, вера и знание, выбор и ответственность. С позиций личностного существования рассматриваются также проблемы социальной революции, государства, власти, демократии, национальных отношений. Главной же темой остается положение личности в современном мире, смысл ее жизни и деятельности. Большинство произведений, вошедших в издание, впервые публикуется в переводе на русский язык. Для читателей, интересующихся историей современной философии, проблемами культуры.От редактора fb2 — требуется вычитка по бумажному оригиналу.

Эмманюэль Мунье

Философия / Образование и наука
Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция
Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция

МОСКВА ИЗДАТЕЛЬСТВО «РЕСПУБЛИКА» 1995(Мыслители XX века)Книга содержит труды русского философа Николая Онуфриевича Лосского (1870-1965), созданные в эмиграции в зрелый период его творчества и впервые издающиеся у нас.Автор предстаёт здесь не только как глубокий, оригинальный мыслитель, но и как талантливый популяризатор. Публикуемые работы всесторонне раскрывают особенности его мировоззрения – своеобразного варианта персоналистической философии – и его учения об интуитивном пути познания, включающем разные формы интуиции, в том числе и такую неоднозначно толкуемую её разновидность, как мистическая интуиция.Издание рассчитано на тех, кого интересуют проблемы отечественной и мировой философии, теории религии и науки.

Николай Онуфриевич Лосский

Философия / Образование и наука
Два образа веры. Сборник работ
Два образа веры. Сборник работ

В издание включены наиболее значительные работы известного еврейского философа Мартина Бубера, в творчестве которого соединились исследование основ иудаистской традиции, опыт религиозной жизни и современное философское мышление. Стержневая тема его произведений - то особое состояние личности, при котором возможен "диалог" между человеком и Богом, между человеком и человеком, между человеком и миром. Эмоционально напряженная манера письма и непрестанное усилие схватить это "подлинное" измерение человеческого бытия создают, а его работах высокий настрой искренности. Большая часть вошедших в этот том трудов переведена на русский язык специально для настоящего издания.Книга адресована не только философам, историкам, теологам, культурологам, но и широкому кругу читателей, интересующихся современными проблемами философии.

Мартин Бубер

Философия / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии