Жизнь и мысли

"Я каждый день умираю"[220] (! Кор. 15:31). — "Мы погреблись с Ним (Хрястом) крещением в смерть" (Рим. 6:4). — "Если же мы умерли со Христом..." (Рим. 6:8). — "Так и вы почитайте себя мертвыми" (Рим. 6:11). — "Мы умерли для греха" (Рим. 6:2). — "Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым" (Рим. 7:4). — "А если Христос в вас, то тело мертво" (Рим. 8:10). — "Всегда носим в теле мертвость Иисуса" (2 Кор. 4:10). — "Ибо мы, живые, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса" (2 Кор. 4:11). — "А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира" (Гал. 6:14). — "Я распят с Христом" (Гал. 2:19). — "Никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы (stigmata; stigmata) Господа Иисуса на теле моем" (Гал. 6:17).

Слово stigmata означает, собственно говоря, следы от прижигания каленым железом, т. е. клеймо, указывающее на принадлежность раба или животного их владельцу. Знак принадлежности Христу — страдание. Поэтому фраза Гал. 6:17 означает то же, что и 2 Кор. 4:10, — что Павел носит в себе смерть Христа. Возможно, что под стигматами он также имеет в виду рубцы от многократных бичеваний, которым он подвергался. Быть может, он хочет сказать, что испытал распятие с Христом в такой степени, что его следует почитать так, как если бы на его теле были следы от прибивания к кресту. Как уже распятый подобно Христу, он требует, чтобы впредь никто не причинял ему беспокойства, как это делали раньше, когда он был еще обыкновенным человеком.

Утверждение Павла, что он носит на себе стигматы (язвы) Иисуса, как известно, положило начало явлению, наблюдавшемуся у ряда людей с необычно высокой внушаемостью, — появлению у них кровоточащих ран на руках и на ногах. Благодаря постоянному и напряженному вызыванию в своем воображении известных по картинам ран и вследствие сознательного или бессознательного стремления быть отмеченным такими же стигматами, как и Павел, эти раны и на самом деле появляются как результат вазомоторного возбуждения. То, что у Павла было образным выражением, здесь становится реальностью.

Формулируя в непривычных выражениях мысль об общности с Христом в Его смерти, Павел лишь выражает в новой форме ту же идею, которая вышла из эсхатологии, была возвещена Иисусом и принята первохристианством, причем эта новая форма логически вытекает из факта смерти и воскресения Иисуса.