Жизнь экспромтом

— Картер Мансфельд? — как эхо повторила Фрэнки. Она смяла пустой пакет из-под чипсов и села, потревожив при этом Джинджера, уютно устроившегося на диване рядом с ней.

Картер Мансфельд был кинематографической легендой. В 1970-е годы он был ведущим актером, любимцем домохозяек, его фотографии мелькали повсюду, его стиль одежды был узнаваем: он носил спущенные на бедра «левайсы» и расстегнутую рубашку, под которой виднелась его весьма волосатая грудь и весьма внушительных размеров золотой медальон. В 1980-е и в начале 1990-х годов он несколько обрюзг, стал похож на грушу, но в последние шесть или семь лет сумел избавиться от лишнего жирка, начал новый виток своей карьеры и сделал целую серию невероятно успешных картин, в которых снимались многие ведущие голливудские актрисы.

— И что, эта вечеринка сегодня?

— Да, да, сегодня. Дориан за нами заедет в девять, — возбужденно тараторила Рита. — Ты только подумай, туда соберутся буквально все… кинозвезды, режиссеры, продюсеры, все великие имена Голливуда… — Тут ее голос задрожал. — Черт, а мне совершенно нечего надеть! Этот облегающий комбинезон, который я купила на прошлой неделе, все еще в соусе болонез. — Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться при воспоминании о том, как он туда попал, но тут же снова вернулась к реальности. Бросив телефон и лак для ногтей на журнальный столик, она схватила Фрэнки за запястье и посмотрела на ее часы. — Пять часов. Слава тебе господи, время еще есть. — Не давая ей опомниться, она начала стаскивать ее с дивана: — Ну, вставай же, приподними свою задницу! — Поразительно, но эти слова произнес тот же самый ротик, который мог наизусть декламировать Шекспира.

— Куда ты меня тащишь? — Фрэнки попыталась сопротивляться. Ее волосы были не мыты и не уложены, она была одета в старый спортивный костюм и только что употребила внутрь около тысячи пятисот калорий и семьдесят пять граммов жира (пребывание в Ла-Ла, безусловно, научило ее одной вещи: считать калории и содержание жира во всем, что она ест). Единственное место, куда ей хотелось сейчас попасть, был душ.

— Мы приглашены на одну из самых грандиозных вечеринок Голливуда, а мне нечего надеть. Как ты думаешь, куда мы сейчас едем? — Она схватила свой бумажник и ключи от машины и засунула ноги — прямо как есть, в комплекте с ватными тампонами, — в кожаные туфли на высоких каблуках. — Мы едем на Родео-драйв.

ГЛАВА 27

— Привет, мы рады приветствовать вас в нашем магазине!

Улыбающаяся продавщица буквально набросилась на Фрэнки в тот самый момент, когда сквозь скользящие двери она вошла в магазин и ее заляпанные грязью сандалии коснулись полированного пола торгового зала. Очевидно, в продавщице сработал какой-то пусковой механизм.

— Хм… — Фрэнки даже засомневалась, входить ей в магазин или не входить. В Лондоне редко случалось, чтобы персонал встречал посетителей прямо у входа. Пробормотав что-то невразумительное в ответ, Фрэнки все-таки решилась пройти вперед и тут же ринулась в самый дальний угол магазина, где притворилась, что ее необыкновенно заинтересовали сто раз виденные-перевиденные на всех улицах бежевые льняные брюки.

— У вас замечательная куртка. — Продавщица не собиралась так просто сдаваться и следовала за ней по пятам. — Она такая модная! — Блондинка с розовыми щечками, в фирменной шляпке. Она говорила певучим голоском, словно сиделка с тяжелобольным клиентом.

— Хм… спасибо… — Она что, издевается? Оглядев свою куртку — старую, поношенную замшевую вещь, которую она таскала, не снимая, многие годы, Фрэнки не знала, принимать ли ей слова продавщицы всерьез или нет. На Бонд-стрит — лондонском эквиваленте Родео-драйв — персонал скорее выполнял роль вооруженной охраны своего магазина, каждого входящего оглядывал с подозрением, и при этом все делали вид, что очень заняты, просматривали последние номера «Харперз и Куин» или демонстрировали внезапную потерю слуха, когда растерянные покупатели их о чем-то спрашивали. Фрэнки не была избалована комплиментами. Наоборот, она привыкла к тому, что в магазинах ее постоянно смешивали с дерьмом.

— Я бы тоже хотела такую иметь, — мурлыкала продавщица. — Где вы ее купили?

Ее назойливая доброжелательность (а может все это сплошное притворство?) начала действовать Фрэнки на нервы.

— В Портобелло, — ответила она, пытаясь ускользнуть в другой конец магазина. Но, судя по всему, путей отступления у нее не было. Куда бы она ни поворачивала, продавщица была тут как тут, следовала за ней по пятам, как привидение.

— Это магазин в Беверли-Хиллз?

— Нет, Лондоне.

— О, так вы из Лондона? У меня в Лондоне родственники!

Продавщица уже собиралась в подробностях обрисовать Фрэнки свое генеалогическое древо, как вдруг (какое счастье!) заметила Риту и тут же переключила свое внимание на нее. Рита занималась тем, что перерывала стопки аккуратно сложенных на столах топов: выхватывала их один за другим, вертела в руках, прикладывала к себе, а потом отбрасывала в сторону без всякого почтения.