Читаем Жизнь Бенвенуто Челлини полностью

В это время Бернардоне[395] Бальдини, поставщик драгоценных камней его светлости, привез из Венеции большой алмаз, свыше тридцати пяти каратов весом; также и Антонио, сыну Витторио, Ланди была корысть в том, чтобы герцог его купил. Этот алмаз был прежде острецом,[396] но так как он не выходил с той сверкающей прозрачностью, которой от такого камня следовало желать, то хозяева этого алмаза срезали этот сказанный острец, каковой, по правде, не получался хорошо ни тафелью,[397] ни острецом. Наш герцог, который очень любил драгоценные камни, но, однако же, в них не разбирался, подал верную надежду этому мошеннику Бернардаччо, что хочет купить этот сказанный алмаз. А так как этот Бернардо искал получить для себя одного честь этого обмана, который он хотел учинить герцогу флорентийскому, то он ничего не сообщал своему товарищу, сказанному Антонио Ланди. Этот сказанный Антонио был большим моим другом с самого детства, и так как он видел, что я так близок с моим герцогом, то как-то раз среди прочих он отозвал меня в сторону, было это около полудня и на углу Нового рынка; и сказал мне так: «Бенвенуто, я уверен, что герцог покажет вам алмаз, каковой он выказывает желание купить; вы увидите крупный алмаз; помогите продаже; и я вам говорю, что могу его отдать за семнадцать тысяч скудо. Я уверен, что герцог захочет вашего совета; если вы увидите, что он действительно склонен его желать, то будет сделано так, чтобы он мог его получить». Этот Антонио выказывал большую уверенность в том, что может устроить этот камень. Я ему обещал, что если мне его покажут и спросят мое мнение, то я скажу все то, что я думаю, без того, чтобы повредить камню. Как я сказал выше, герцог приходил каждый день в эту золотых дел мастерскую на несколько часов; и с того дня, когда со мною говорил Антонио Ланди, больше недели спустя, герцог показал мне однажды после обеда этот сказанный алмаз, каковой я узнал по тем приметам, которые мне сказал Антонио Ланди и насчет формы, и насчет веса. И так как этот сказанный алмаз был воды, как я сказал выше, мутноватой, и по этой причине срезали этот острец, то, видя, что он такого рода, я бы, конечно, отсоветовал ему учинять такой расход; поэтому, когда он мне его показал, я спросил его светлость, что он желает, чтобы я сказал, потому что не одно и то же для ювелиров оценивать камень после того, как государь его уже купил, или же класть ему цену, чтобы тот мог его купить. Тогда его светлость мне сказал, что он его уже купил и чтобы я сказал только мое мнение. Я не захотел преминуть намекнуть ему скромно, что именно я об этом камне думаю. Он мне сказал, чтобы я взглянул на красоту этих длинных его ребер. Тогда я сказал, что это не та великая красота, какую его светлость себе представляет, и что это срезанный острец. При этих словах мой государь, который увидел, что я говорю правду, состроил рожу и сказал мне, чтобы я постарался оценить камень и рассудить, сколько мне кажется, что он стоит. Полагая, что, раз Антонио Ланди предлагал мне его за семнадцать тысяч скудо, я думал, что герцог получил его за пятнадцать тысяч самое большое, и поэтому, видя, что он недоволен тем, что я говорю ему правду, я решил поддержать его в его ложном мнении и, подавая ему алмаз, сказал: «Восемнадцать тысяч скудо вы истратили». При этих словах герцог поднял крик, сделав «О» шире, чем отверстие колодца, и сказал: «Теперь я вижу, что ты в этом не разбираешься». Я ему сказал: «Ясно, государь мой, что вы видите плохо; постарайтесь создать славу вашему камню, а я постараюсь разобраться; скажите мне хотя бы, что вы на него истратили, дабы я научился разбираться по способу вашей светлости». Поднявшись, герцог с презрительной усмешечкой сказал: «Двадцать пять тысяч скудо, и даже больше, Бенвенуто, он мне стоил». И ушел. При этих словах тут же присутствовали Джанпаголо и Доменико Поджини, золотых дел мастера; и Бакьякка вышивальщик,[398] также и он, который работал в комнате по соседству с нашей, прибежал на этот крик; тут я сказал: «Я бы никогда ему не посоветовал, чтобы он его покупал; а если бы ему все-таки его хотелось, так Антонио Ланди неделю тому назад мне его предлагал за семнадцать тысяч скудо; я думаю, что я получил бы его за пятнадцать или даже меньше. Но герцог желает создать славу своему камню; ведь если мне Антонио Ланди предлагал его за такую цену, то каким чертом Бернардоне учинил бы с герцогом такой позорный обман!» И, так и не веря, что это правда, хоть это так и было, мы спустили, смеясь, эту простоту герцога.

<p>LXI</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии