Жизнь

Даже в те дни я бы ни за что не мог оказаться с женщиной, к которой у меня не было искренних теплых чувств, даже если это было на одну-две ночи, даже если перебиться на время. Иногда они заботились обо мне, иногда я заботился о них, и чаще всего это не имело никакого отношения к сексу. Сколько раз я оказывался в постели с женщиной, и все тем и кончалось, мы просто засыпали в обнимку. И всех их я любил. Меня всегда поражало до невозможности, что они тоже любили меня. Я помню одну девчонку в Хьюстоне, подружку-героинщицу, – это, кажется, был тур 1972-го года. Я пошел шляться на отходняках, мне было страшно хуево. Наткнулся на нее в каком-то баре. И она со мной поделилась. Неделю я любил ее, а она меня, и она помогла мне выкарабкаться. Я нарушил свое же правило, развязал, а эта добрая душа меня выручила, переехала ко мне жить. Не знаю, как мне повезло ее найти. Откуда вообще берутся ангелы? Они все понимают и они видят тебя насквозь, они не обращают внимания на показушную удаль у тебя в глазах, просто говорят: “Тебе нужно сделать то и то”. От тебя – пожалуйста, я готов. Спасибо тебе, сестренка.

Еще одну такую я встретил в Мельбурне, в Австралии. С дитем. Добрая, тихая, непритязательная. У нее был тогда тяжелый период – мужик ушел, оставил ее одну с ребенком. Через нее у меня была возможность доставать чистый кокаин, фармацевтический. И она все приносила и приносила его в гостиницу, пока я не сказал: слушай, а что бы мне не взять и не перебраться к тебе? Недельное житье в пригороде Мельбурна с мамашей и младенцем – это было немного необычно. На четыре-пять дней я стал натурально австралийский отец семейства. Шила[198], завтракать, блин, давай! Несу, милый, несу! Как будто мы так уже сто лет прожили. И, черт, так приятно. Справляюсь, оказывается, – по-скромному так, в полуотдельном домике на одну семью. Я сижу с ребенком, она ходит на работу. В общем, неделю пробыл мужем, менял малышу подгузники. Живет сейчас в пригороде Мельбурна человек и даже не знает, что я ему подтирал задницу.

Потом была еще наша с Бобби остановка у двух девиц, которых мы подцепили в Аделаиде. Милые барышни, очень по-доброму с нами обходились. У них водилась какая-то кислота, а я не самый фанат кислоты, но нам перепала пара дней в Аделаиде, и девицы были симпатичные, плюс они держали уютное хиппанское бунгало в горах – драпировка, свечи, благовония, закопченные масляные лампы. Поэтому ладно, временно отъедем. Мы-то кантовались в гостиницах, уже вечность болтались в дороге, так что сама возможность вырваться из нашего балагана была колоссальным облегчением. Пришла пора уезжать, нам нужно было лететь из Аделаиды в Перт, то есть пиздюхать в другой конец континента, и мы говорим: а что, поехали с нами? И они поехали, но вылетели все мы в говно обдолбанные. Загрузились в самолет, и где-то посередине пути сидим мы с Бобби в первом ряду, а девицы выскакивают из сортира полуголые. Они там ублажали друг друга и теперь вываливаются, хихикают, чуть не падают. Такие две австралийские оторвы. Мы ржем: “Давай теперь все будем заголяться”, и тут вдруг слышим коллективное “ах” всего салона, всех, кто сзади. А мы-то думали, что сидим в своем собственном самолете – совершенно забыли про всех этих пассажиров. Короче, оборачиваемся, а там две сотни шокированных лиц – австралийские бизнесмены и солидные тети. Ахнули так, что аж весь воздух из салона высосался. Кое-кто засмеялся, а кое-кто пошел к капитану и потребовал немедленных строгих мер. Нам стали грозить, что как долетим до Перта, так сразу в аэропорту и арестуют. Так что после приземления нас всех немного помариновали. Разошлись с большим трудом, но как-то отбрехались. Мы с Бобби упирали на то, что, мол, мы-то каким боком в этом виноваты? Мы сидели на своих местах, ничего не делали. А девицы объяснили так, что они хотели “поменяться платьями”. Как им это сошло с рук, понятия не имею.

Они прилетели с нами в Перт, мы отработали концерт, а дальше полетели уже на нашем собственном самолете, грузовом “Супер Констеллэйшн”. Масло течет, звукоизоляции никакой, условия такие, какие сам сделаешь, – запасешься матрасом-другим, и будет на чем полежать. От Перта до Сиднея мы провели там пятнадцать часов. Можно было хоть орать – никто бы не услышал. Как на бомбардировщике во Вторую мировую, только без бензедрина. И мы, разумеется, времени даром не теряли. Тусовались с этими девицами неделю. В разъездах такое сплошь и рядом. Завязываются самые неистовые отношения, и тут же все кончается, почти как вспышка. “Мы очень близко сошлись, очень она мне нравилась, даже почти запомнил, как ее зовут”.