Жизнь

Я хорошо помню концерт в Бостоне 19 июля 1972-го, по двум причинам. Первая — это автокортеж, которым нам предоставила бостонская полиция, и это на фоне того, что их коллеги из Род-Айленда хотели нас посадить. Мы приземлились в Провиденсе на пути из Канады, и, пока они обыскивали весь багаж, я прикорнул на крыле пожарной машины — таком округлом, симпатичном, еще старого образца, с брызговиками. Вдруг я почувствовал резкий тепловой удар — фотовспышка прямо мне в лицо, — и тогда я моментально вскочил и выхватил камеру у фотографа. Пошли все на хуй. Фотограф получил пинка, меня арестовали. Тогда Мик с Бобби Кизом и Маршаллом Чессом потребовали, чтобы их арестовали вместе со мной. Тут надо отдать должное Мику. Что же до Бостона, то там в день прилета пуэрториканцы взбрыкнули из-за чего-то в своей части города и начни буянить. И мэр Бостона сказал всем: немедленно пропускаете этих засранцев по городу, потому что мне сейчас одного погрома хватает, и не дай бог у меня в тот же день устроят еще и погром из-за Rolling Stones. Так что нас усадили в машины, и копы экстренно конвоировали нас до Бостона -с фланговыми мотоциклами и под ликование публики.

Другое крупное событие того дня — стук в дверь моего номера, в результате которого я впервые в жизни лицезри Фредди Сесслера собственной персоной. Я не знаю, как он туда попал, но в те времена ко мне в номер шастал кто ни по-ладя. Больше такого не бывает, я такого наката просто не вынесу, но в тот раз я был временно не занят, а мужик выглядел интригующе. Еврей-разъеврей, да еще одет во что-то анекдотическое. Феноменальный тип. Говорит: «Вот принес кое-что, тебе должно понравиться». И вынимает унциевый, с целой пломбой фуфырик чистого мерковского кокаина. Ничего не скажешь, вещь. «Это подарок. Обожаю твою музыку». А вещь такая, что, когда её открываешь, она практически выпархивает из баночки — шух-х-х. Кокаин, с которым я имел дело раньше, мне иногда нравился, но за исключением того, который тебе сбрасывали героинщики в Англии, это все было уличное дерьмо — никогда не знаешь точно, он мог весь оказаться амфетамином. А теперь, отсчитывая с того момента, Фредди раз в месяц доставлял мне полную унцию чистого, Деньги в этом не участвовали. Фредди ни за что не хотел бы, чтоб его воспринимали как «контакт». Он не был барыгой, которому можно позвонить и спросить: «Слышь, Фред, есть чего?»

Дело вообще было не в этом. Просто мы с Фредди сразу пришлись друг другу по душе. Это был нереальный персонаж. Старше меня на двадцать лет. Даже на фоне типичного опыта евреев, которые пережили нацистское вторжение в Польшу, у него была выдающаяся биография со всеми ужасами и почти чудесным спасением. Из пятидесяти четырех родственников в Польше у него уцелело только трое. Сюжет, чем-то напоминающий жизнь юного Романа Поиски, — им обоим пришлось выкручиваться в одиночку и скрываться от нацистов, которые забрали в лагеря всех их родственников. Я в подробностях ничего этого еще долго не знал, но тогда Фредди быстро прижился в нашем обозе. Он взял на себя роль моего второго бати на следующие десять-пятнадцать лет, возможно, сам того не понимая. Я признал во Фредди родную душу практически мгновенно. Он был пират, авантюрист, маргинал, но притом такой маргинал, у которого были фантастически хорошие связи. Умел здорово смешить — имел для этого острый язык и весь соответствующий опыт за плечами. Он бы сделал себе состояние уже раз пять, если бы каждый раз все не спускал и не начинал снова, - первый раз на карандашах. Спрашивал: какая вещь укорачивается от каждого использования? Он сделал первое состояние на канцелярских принадлежностях. А потом загорелся еще одной идеей, когда час нарезал круги над Нью-Йорком в самолете перед посадкой и разглядывал все это море огней в внизу. Кто сможет взять на себя поставку всех этих лампочек сделает себе невъебенное богатство. И через две недели этим человеком стал Фредди. Самые элементарные идеи. Другие были не такие простые и не такие успешные. Змеиный яд для лечения рассеянного склероза, например. Потом вложил большие деньги в провальный «Амфикар», водно-сухопутный автомобиль, названный в одной рецензии «машиной, которая произведет революцию в утоплении». Идея, в общем, не выгорела. У Дэна Экройда есть один такой, но кому, кроме Дэна Экройда, может понадобиться машина, переплавляющаяся через реки, когда для этого есть мосты? Фредди был Леонардо в своем роде, но управлять этими предприятиями? Можно было и не надеяться. В ту секунду, когда план начиная работать, ему становилось тоскливо, и он пускал все по ветру.