Жизнь

Но в коридоре меня внезапно накрыло острое предчувствие опасности. Я замер и прислушался.

Коттедж погрузился в мертвую тишину, в которой таились предвестники беды. Я увидел тень, скользнувшую за спиной, резко обернулся и перехватил кулак незнакомца в черной лыжной маске. Ощутив жаркий прилив адреналина, я отбил его руку и замахнулся для удара…

Жуткая боль в затылке унесла меня во мрак и страх, из которого я пытался выкарабкаться все долгие минуты отключки.

Сознание пришло, когда меня окатили ушатом холодной воды. Я оказался подвешенным за руки к потолку спальни, в которой мы с Зоей жили. Я увидел его лицо и тут же понял, каким наивным и слепым идиотом я был. Слишком поздно детали коварного замысла сложились в голове.

Ублюдок пытался мне что-то рассказать, но я дополнял его, не давая закончить предложения. Это жутко бесило социопата, и он полагал, что удары плетью меня сломают. Мои мысли были объяты ужасом, ведь я отчетливо понимал, что загнал нас с малышкой в ловушку, отдав ее убийце. Я отчаянно пытался найти путь спасения для нее, соображал и высчитывал. Возможно, у меня было бы больше шансов, будь я дольше в сознании. Но физическая боль тела неконтролируемо отключала меня от реальности.

Сегодня тридцать четвертый день моего безумства, а я все помнил так, будто это случилось час назад.

Нет, время не лечит. Может разочарование от любви, обиду от предательства друга или печаль от несбывшейся вовремя мечты оно и исцеляло. Но вот рану от потери любимого человека время лишь затягивало, превращая в шрам, который всегда будет болеть и не даст смириться.

Он обязан напоминать, кого ты потерял.

Этот шрам изменит тебя. Он создаст новую личность – слабую или закаленную, живущую дальше или жаждущую смерти, дабы воссоединится с человеком, ушедшим из этого, уже ненужного тебе мира.

Мой шрам незримый. Но я готов поклясться, что когда умру, и патологоанатомы сделают вскрытие, то увидят на моем мертвом сердце выжженное имя «Зоя».

Да, я стал закаленным и жаждущим смерти, чтобы быть с ней.

В один из счастливых дней моей жизни малышка пообещала, что будет со мной в любом из этих миров. Теперь я знаю, что она имела в виду.

Я скоро буду, Зоя!

Не скучай, я очень тороплюсь. Ведь любить тебя не перестану, даже когда воздух станет ненужным, а глаза закроются навеки

Мир никогда не избавиться от продажных людей. Это очень, очень плохо. Но не для меня.

Спустя сорок восемь дней психологического псевдо-забвения, брат принес символ моего безумства. Кольцо, которое так и увидела моя Зоя. Виктор хотел помочь мне вернуться в реальность. Он полагал, что оно напомнит мне о прошлых целях и стремлениях. Однако расстроенный и огорченный брат ушел, позволив мне спрятать это дорогостоящее украшение в ладони. Теперь символ любви должен стать платой за мой побег.

Изучив окружающий меня персонал больницы, я выбрал санитара, который явно жаждал легкой наживы и ненавидел свою работу. Я наблюдал за ним, оценивал, искал к нему подход. Передо мной стояла очень непростая задача – убедить человека рискнуть своей работой ради психопата-убийцы.

Когда наступил ключевой момент, я предложил сделку. Платиновое кольцо с бриллиантом в четыре карата и огранкой «Принцесса» за его один просчет. Он заключался в том, чтобы вывести меня на очередную рабочую смену вместе с небуйными психами. За это его уволят и скорее всего по уголовной статье, однако продав такое кольцо, он может безбедно жить десяток лет, и даже не работать.

Одна ошибка, которая так свойственна человеческой натуре и которая так необходима мне. Эта ошибка даст шанс исправить оплошность судьбы, позволяющую жить недостойному и мерзкому существу по имени Сезар.

Сегодня вечером, ювелир-оценщик озвучил ему стоимость кольца, которое так и не надела Зоя. Заступивший на смену санитар дал понять, что он в деле. Теперь мой черед рисковать. Ведь, несмотря на то, что парень знает об угрозе в лице моего брата за нечестную игру, все же, жажда легкой наживы не теряла своей актуальности.

Но самый опасный человек – это тот, которому нечего терять.

И таковым являюсь я.

Глава 53 Возвращение в чужой мир

Два раза в неделю, ровно в шесть утра, приезжал грузовик с продуктами для лечебницы «Святой Патрик». Самых стабильных больных выгоняли на разгрузку машины. В это утро понедельника в их числе был я.

Накинув большемерную, поношенного вида куртку поверх больничной одежды, и натянув перчатки на руки, я молчаливо таскал ящики с овощами и фруктами. Затерявшись среди психически нездоровых работников, я ждал знак от подкупленного санитара.