Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Виолетта опустилась на колени и подняла руки вверх, вытянув их как можно выше, на сколько смогла. Голоса с улицы стали уже более спокойными. Может она смогла угадать их приказы?

В лицо ударил нестерпимо яркий сет. Казалось, что луч фонаря пытается выжечь у нее глаза и мозг. Глаза плотно зажмурились сами собой. Испугавшись еще больше, Виолетта снова закричала:

— Не убивайте меня. Я прошу вас! Я живая. Я все сделаю. Только не убивайте! — голос предательски сипел и срывался.

Она совершенно сорвала голос, пока пыталась удержать крышку спасительного ящика.

Ей не хотелось верить, что жизнь ее малыша кончится, еще не начавшись, вот так среди вонючего фургона, залитого кровью погибших женщин.

Она услышала, как лязгнул металл, и ноги в тяжелых ботинках затопали в ее сторону. Затем шаг раздвоился. Виолетта не сразу поняла, что к ней идут двое, а не один человек.

Яркий луч фонаря продолжал жечь нестерпимым светом. Перед закрытыми глазами полыхало кровавое зарево. Свет проникал через плотно сжатые веки и въедался в глазные яблоки подобно жгучей кислоте. Вдруг свет исчез, ей на голову отдели плотный черный мешок. Ее руки завели за спину, и запястья почувствовали знакомое ощущение затягивающейся петли.

Виолетту подняли с колен и понесли, не давая ногами касаться пола фургона. Её как ребенка передали из рук в руки навстречу яркому солнцу. Мешок был слишком темным, чтобы увидеть ее свет, но ласковое солнечное тепло погладило ее по озябшему телу.

Виолетта чувствовала, что ее куда-то тащат. Прохлада сменившая ласковое тепло подсказала ей, что ее занесли в какое-то здание. Наконец она ощутила под ногами пол холодный и гладкий как стекло. Она почувствовала, как на ней режут одежду. Треск распускаемой ткани проникал через плотный мешок сразу внутрь ее головы.

Чьи-то холодные руки стали ощупывать ее тело. Ее вертели как тушку курицы на базаре, стремясь разглядеть со всех сторон. Наконец ей развязали руки и сняли мешок с головы. Но проверка на этом не закончилась. Высокий строгий мужчина в мотоциклетном шлеме и странном костюме из плотной ткани с нашитыми пластмассовыми щитками внимательно осмотрел ее голову в поисках укусов и ранений. Предосторожность не была лишней, они боялись, что ее укусили.

Перед глазами плавали красные и оранжевые пятна. Зрение восстанавливалось, но медленно. Наконец Виолетта разглядела, что она стоит перед зеркалом совершенно голая. Целлюлитные бедра, громадный живот в растяжках и набухшие бурдюки грудей выглядели уродливо и гротескно. Она ненавидела себя такую.

Виолетта находилась в очень светлой комнате в которой все стены, пол и потолок были выложены белой кафельной плиткой. Она больше напоминала операционную с обилием всевозможной техники, столами и специальными креслами.

— Чисто. Множественные гематомы. Подозрение на легкое сотрясение головного мозга. То, что она беременная на последнем сроке — это сами видите. Есть ссадины и царапины. Ее лучше в карантин отправить. Может и обойдется, — сказал обследовавший ее человек в странном костюме.

— Похвально. Присядьте барышня.

Голос донесся из-за ее спины. Человек в костюме помог ей развернуться и сесть на вертлявый неудобный стул. Теперь она оказалась перед мужчиной и двумя женщинами, сидящими за длинным белым столом. По обеим сторонам расположились угрюмые молодые охранники с автоматами.

— Кто вы, милая.

— Я, Вика. Служанка я. У хозяев служила, — не своим голосом отозвалась Виолетта.

— Беременная служанка?

— А куда мне деваться? Или подыхать, или терпеть. Я не нахлебница. Я своим трудом себе на жизнь зарабатываю.

— Хм. А как же вы смогли в фургоне выжить?

— Я под тент залезла. Там ящик большой был, в нём я и спряталась. Они по мне топтались. Искали меня, но не нашли.

— А что у вас с волосами.

— Хозяйка в наказание овечьими ножницами постригла. Я провинилась.

Виолетта почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Стул под ней поплыл куда-то в сторону, а комната перед глазами завертелась каруселью. Она слышала голоса, но снова не понимала их. Низ живота пронзил острая боль.

— А-а-а!!! — закричала Виолетта от неожиданности. Наверное, малыш собрался сам посмотреть на мир, где так отвратительно издеваются над его мамой.

Виолетту снова подхватили на руки, но не повели, а уложили на стоящую рядом каталку. Она инстинктивно поджала ноги. Ее катили по коридору, остановившись на пару минут в просторном вестибюле. С ней разговаривали, ее о чем-то спрашивали. Острая дергающая боль пронзила низ живота, и Виолетта непроизвольно поднялась на локтях. Она поняла, что у нее начались самые настоящие схватки. В этот самый момент произошла та самая удивительная встреча.

Виолетта ждала и надеялась, она мечтала увидеть своего любимого Кошу. И вот эта встреча состоялась. Он был жив.