Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Верка была непроходимой тупицей. План в голове Виолетты созрел мгновенно. Она со всей силы ударила отвёрткой в грудь, прижавшуюся к ней, подругу. Виолетта не зря столько лет ворочала мешки и таскала ящики. Руки у неё были крепкие. Отвёртка погрузилась в Веркину грудь по самую рукоятку. Виолета ещё с десяток раз ударила её в грудь для верности, а потом отпихнул от себя обмякшее тело.

Нужно было спасаться. Виолетта с остервенением вывернула из ящика все, что там лежало. Ящик был очень большой и походил на гроб из толстых досок. Очень мешали скрученный тент, но страх придал Виолетте сил и она открыла крышку как можно шире для того чтобы залезть вовнутрь. Она едва сумела уместиться там с толстой задницей и большим животом, но все же смогла притянуть за собой крышку.

Товарки тем временем наткнулись на брюхатую Верку. Это она поняла по победному визгу стразу двух стерв.

В тесном пространстве было очень неудобно. Лежать приходилось на твёрдом и холодном днище ящика, утыканном какими-то угловатыми выступами. Пожалуй так она сможет добраться до места, не рискуя оказаться в лапах у тех неблагодарных уродин, а Верка им отомстит за неё. Если Верка подохла, то все должно получиться само собой.

Дикие крики начались минут через пять. Мёртвая Верка восстала. Беременное зомби пошло за едой.

«Тупые сучки! — злорадно и мстительно подумала Виолетта. — Прежде чем разборки с убийством устраивать, следовало подумать о том, что делать с трупом, который по нынешним временам спокойно лежать не будет, а полезет вас жрать, твари поганые.».

Если они будут долго ехать, то еёе похитителей ожидает сюрприз. Вместо пленных они привезут целый фургон зомби. То-то они удивяться.

Ехать пришлось очень долго. Громкие крики со временем прекратились, и началось самое страшное. Бабы, превратившиеся в зомби, нашли где прячется Виолетта. Сначала Она услышала, как по крышке ящика ударили чьи-то мёртвые руки. Она вздрогнула. Затем ящик начали царапать. Виолетта изо всех сил ухватилась пальцами за выступающие со внутренней части крышки бруски с резиновыми накладками и потянула их на себя.

На ее ящик удары посыпались градом. Панночка заорала от ужаса. К ней рвались мёртвые и голодные твари. Ящик царапали, били и грызли. Умёртвия не оставляли ее в покое ни на секунду. Виолетта знала, что зомби тупые и упорные, они никогда не останавливаются, если чувствуют жертву.

Виолетта кричала и плакала, она выла от ужаса, она молилась, давала самые страшные клятвы, просила у всех прощения, несла полубезумную околесицу. Натиск зомби был беспрерывным. Виолетта обделалась. Она несколько раз почти теряла сознание, но могучий материнский инстинкт заставлял ее бороться.

Когда машина остановилась, Виолетта была уже практически в полуобморочном состоянии, ее силы заканчивались, она почти что сдалась. Через некоторое время она услышала выстрелы. Стреляли много и громко, Что-то гремело по днищу фургона. Еще она слышала крики. Еще были топот и шум. А когда все стихло, Виолетта провалилась в полузабытье.

Она не знала сколько была без сознания, а когда очнулась долго не могла понять где она. Виолетта осторожно приподняла крышку спасшего ее ящика.

Сквозь узкую щель она увидела свет. Вместе со светом в ее ящик потёк отвратительный запах крови, мочи, ацетона и испражнений. Поднатужившись, она подняла крышку еще выше. Открытий проход оказался достаточным, чтобы она выбралась. Ее трясло, руки и ноги ходили ходуном.

Трупы из фургона уже вытащили. Все пространство у нее под ногами было залито кровью. Из ярко освещённого проема распахнутой двери в фургон залетами голоса и обрывки слов. Остальное разобрать Виолетта не могла.

А что делать ей дальше? Если узнают, что она хозяйка и повелительница рабов в их с Кощеем усадьбе, то военные ее казнят. Какой смысл тогда было прятаться и бороться за свою жизнь?

Нет. Ее никто не узнает. Она сняла с себя все украшения, разорвала и вытащила из-под одежды дорогое обгаженное белье. Оторвала длинный подол своего платья. Дольше всего Виолетта обрезала тупыми ножницами свои великолепные волосы, бесчувственные руки едва двигались. Практически до четырнадцати лет ее стригли под мальчика. А ей так хотелось, чтобы у нее были длинные волосы, как у принцессы. С четырнадцати лет она волосы не стригла вообще, только подравнивала кончики отросших локонов. Виолетта гордилась своими волосами, а сейчас она расставалась с ними. Волосы она жалела сильнее всего остального: шмоток и побрякушек, дорогого шелкового белья. Но так было нужно.

— Помогите! Помогите!!! Я живая! — закричала она изо всех сил.

Резкие окрики, влетающие внутрь фургона рикошетили от оббитых грязным металлом стен, и сливались во что-но непонятно и пугающее. От нее что-то требовали, но она ничего не могла понять. Если она что-нибудь сделает неправильно, то ее убьют. Тогда погибнет ее малыш, а он должен жить. Она сделает все, что от нее потребуют, чтобы он жил.