Живой Журнал Нины Горлановой - 4 декабря 2013- июнь 2014

Сусанчик, жена Иоганна, родила одного ребенка, очень поздно. Еще они усыновили двух удмуртских мальчиков-двойняшек, родители которых погибли в ДТП. И все было хорошо, но недавно она написала на берегу реки (где была их вилла): «Частное владение. Приставать запрещено. Пропорю вилами катамаран». Это кто-то из проплывающих сфотографировал, поместили в газете, разгорелся неприятный скандал…

А на днях вообще три репетитора по математике уволились, потому что Сусанчик вышла к ним в одних шортах и не весьма трезвая, заявив:

- Все бесполезно! Я училась на тройки, а живу лучше всех!

Да, она живет лучше всех, потому что ее отец стал губером, зятя же провел в мэры. Иоганна прям тошнило от подобных заявлений жены.

Когда он посватался, Сусанчик была не поэтесса, но хотя бы с гаремными родинками – в каждой родинке вся ночь Багдада! А в последние годы жена уже безумствовала, после пятидесяти сделала из своего лица какие-то силиконовые пузыри. Губы - плотоядные устрицы.

А тесть был некогда завлабом, теща – домохозяйкой. Губер и сейчас любит говорить об инновациях, и даже реденькая бородка напоминает о нанотехнологии. Но зятя на днях назвал: «сучий сын»! Они думают, что он ушел к любовнице или к Валентине. Но он ушел просто – не к кому-то, а от…

Любимый ньюф так скучает, что почти перестал ходить. Суставы! До Иоганна доносились эти новости – через охранников, приставленных к близнецам.

Обо всем этом он поведал Валентине – насчет тестя выразился так:

- Он же брутало у нас – саранча его заешь! Подожди. Сейчас добавлю сто граммов. (на миг повеселел). А завались оно за комод!

- Что: от Парижа до Находки с водкой лучше, чем без водки?

- Обижаешь. Это был молдавский коньяк!

- Не зря Рим завоевал Дакию.

- А при чем тут Рим?

- Иоганн! Ты вспомни: виноград-то откуда! – она положила трубку.

Вот всегда так – неожиданно кладет трубку. А еще поэтесса! Никакой деликатности.

Он снова набрал:

- Вспомнил! Молдавский язык называли: прокисшая латынь, ломовая латынь, ржавая латынь. Послушай, Валентина, еще какой-то пьяный мужчина бродил под окном и жалобно всю ночь стонал: «Я не знаю адреса! Адреса!» – и так двадцать раз.

- Как ты думаешь, который час? – и она снова бросила трубку.

Но на другой день сама позвонила: во всех вузах ото всех, включая вахтеров, требуют справки об отсутствии судимости. Валентина приняла это неожиданно позитивно:

- Да, толкучка! Зато увидела всех одноклассников и пару однокурсников… Помнишь Валерку Варенникова? Он за тебя переживает! Любят тебя в Фиалохолмске! Понял?

- Ну, так я ожоговый центр построил… не баран чихнул.

- Иоганн, вот с другой стороны, смотри: судим Параджанов, судим Солженицын – а кто лучше снимал-писал? А как тебе: справка, дана гр. Сократу в том, что он осужден на распитие чаши цикуты. Справка выдана предъявителю … Народ там шутить изволит.

- Так ты не в курсе? А одном нашем институте преподаватель убил студентку. Оказалось: он еще ранее – десять лет назад - убил в другом городе, купил новый паспорт…

- Как же его вычислили?

- Так она в фейсбуке написала, что идет к нему на свидание… с которого не вернулась.

- Понятно. Так что держись, тебя любит город! Ты хотя бы знаешь: все стронулось в природе после ухода твоего из семьи. В лесах под Фиалохолмском нашли зеленую обезьяну. Сообщают по ТВ, что она жила всю зиму в лесу. ..

Иоганн бросился в подготовку открытия музея - запланировал надевать на любимых художников лавровые венки. Только как быть с Черемухиной? Она дала всего одну картину! Мечтающая по-детски о деньгах, написала автопортрет в венке из долларов. Как бы пошлостью не окрестили из-за долларов. Или гламуром! Кто понимает, что Черемухина – звезда! Деньги тут не главное, а мираж, мечта, никогда она не не разбогатеет, потому что над каждой картиночкой полгода сидит…

Там еще он проведет конкурс самодеятельных дизайнеров. Одна девушка в Фиалохолмске – направляема тихим лучом - делает платья из ковриков для хомячков. Ей, голубушке, точно нужна премия!

Океюшки. Все будет. Но дети снятся! Как без них?

И засудят еще. ОНИ все могут…

Он стал смотреть подолгу утрами в зеркало. Лицо теперь состоит из неровно установленных плит плоти. Еще какие-то лезвия горя исчеркали его лицо, прибавив морщин. Он поворачивался, стремясь по-старому завораживающе отблескивать головой, которая у других называлась бы откровенно лысиной. А у него не так – у него словно благородный лоб завоевывал новые позиции… Так говорила Валентина. Иногда. А теперь что-то темное из-под кожи шло, подходящее к его фамилии. Фамилия - Нечитайло.

А между тем Нечитайло был весьма начитан. Недавно прочел интервью Ройзмана: мол, наивное искусство – душа нации… видимо, имелась в виду доброта народа?

Но народ – мечтатель, а мечтатели не очень добры.

Перебейнос, например, принес на выставку новую серию работ. Белые песцы на белом снеге, на бледном небе тоже они. По-хозяйски распоряжаются в своем мире: поправляют луну, добавляют звезды… Как картины – волшебно, но какая тут душа народа, где доброта?