Живи как хочешь

МАКС: Воспалением легких я болел только один раз. Печень у меня действительно не в порядке, но желчного пузыря мне не вырезывали. Вы угадали на пятьдесят процентов. Если бы я пытался угадывать болезни знакомых по их лицу, то, по теории вероятности, быть может, на пятьдесят процентов угадал бы и я, не имея глубоких медицинских познаний и вашего пронизывающего душу и тело взгляда… Вероятно, вы, как все старые психиатры, считаете всех людей психически ненормальными? (подливает ему коньяку).

АПТЕКАРЬ: Разумеется… Нет, я больше пить не буду. Я выпил три стакана. Этого совершенно достаточно для того, чтобы жизнь казалась несколько менее отвратительной, чем она есть.

МАКС: Вы и в молодости не были весельчаком, но с годами это у вас, повидимому, очень усилилось. Хорошо, что вы стали аптекарем. Не знаю, как другие люди, а психиатры действительно с годами понемногу сходят с ума. У вас, повидимому, мания в том, что вам кажется, будто вы всех людей видите насквозь. А какая мания у меня?

АПТЕКАРЬ: У вас явно выраженная форма Дон-Кихотизма.

МАКС: Это излечимо?

АПТЕКАРЬ: Нет.

МАКС: Опасно для окружающих?

АПТЕКАРЬ: Опасно только для вас самих и особенно для вашего кармана.

МАКС: Может быть, вы и правы… Так вы думаете, что баронесса не поправится?

АПТЕКАРЬ: Это скоро выяснится. Сейчас у нее полная амнезия. Все зависит от того, какую порцию Квиеталя ей подлили.

МАКС (очень сердито): Вы сегодня уже во второй раз намекаете, что ей кто-то подлил Квиеталя! Что за вздор! Она просто ночью, в полутьме, сама, вместо десяти капель, налила себе гораздо больше.

АПТЕКАРЬ: Ее горничная однако сказала, что в бутылочке баронессы оставалось разве только капель тридцать. Такая доза не могла вызвать длительной амнезии.

МАКС (еще более сердито): «Капель тридцать»! Кто их считал? Может быть, их было шестьдесят? Скажите прямо, на что вы намекаете?

АПТЕКАРЬ: Я ни на что не намекаю, и вообще все это меня совершенно не интересует. Я отпускал Квиеталь по рецептам, рецепт у меня, конечно, сохранился. Какое же мне дело до того, сама ли отравилась эта малопривлекательная женщина или ее отравили?

МАКС (быстро): Так что вы никому о вашем подозрении не сообщали?

АПТЕКАРЬ: Никому, кроме вас. Да и вам я сказал больше потому, что вы об этом, как будто незаметно, меня расспрашивали. И вдобавок я выпил слишком много коньяку. Я не думал, что это такой крепкий коньяк… А знаю я только то, что барон несколько дней тому назад купил у меня бутылочку Квиеталя.

МАКС (очень серьезно): Теперь вы прямо назвали барона. Это не шутка! Нельзя говорить такие вещи, доктор Тобин!

АПТЕКАРЬ (поправляет): Аптекарь Тобин.

МАКС: Напоминаю вам, что вы отдали лекарство баронессе, а не барону. (Смущенно). Может быть, она ему этой бутылочки не отдавала? Может быть, она оставила ее себе, и именно из нее по ошибке налила себе много больше, чем было нужно.

АПТЕКАРЬ: Тогда и эта бутылочка должна была бы остаться на ее ночном столике. А на нем оказалась только старая, с другим номером.

МАКС (так же): Вы сами сказали, что если б человек выпил всю бутылочку, то он умер бы. Уж если бы предположить такую нелепую чудовищную мысль, что барон хотел отравить свою жену, то он вылил бы в ее рюмку все.

АПТЕКАРЬ: А чем же ему плохо так? Над его женой будет устроена опека. Скорее всего, опекуном назначат именно его. Или же, в крайнем случае, он будет получать от опеки большую часть дохода. Так даже гораздо лучше: будет меньше того, что называется «угрызениями совести». Я за свою долгую жизнь, впрочем, никогда не видел, чтобы люди очень страдали от угрызений совести. Кажется, угрызения совести вообще выдумал Шекспир. Или же еще до него какой-либо другой искавший сюжета писатель.

МАКС (нерешительно): Стыдно даже обсуждать серьезно такое предположение!.. Ведь у властей могли возникнуть подозрения, тогда барона предали бы суду.

АПТЕКАРЬ: Как видите, ни у кого никаких подозрений не возникло.

МАКС (так же): Да и зачем бы он это сделал! Он и так пользовался богатством своей жены… Кроме того, у него есть собственное родовое состояние.

АПТЕКАРЬ: Этого я не знал. (С отвращением) Но, может быть, он влюбился в другую женщину?

МАКС: Чего же он тогда добился? Вы сами сказали, что жизни баронессы опасность не грозит. Значит, он жениться на другой не может и будет до конца дней состоять при больной жене?.. Лучше все-таки иметь здоровую жену, чем сумасшедшую!

АПТЕКАРЬ: Не знаю, не знаю. Не всегда… Значит, есть другая женщина?

МАКС: Я отвечаю на ваше предположение.