Житие Иса. Апокриф

– Еще допиши, что все имущество наше должно быть неприкосновенным. И пусть не вздумают подсыпать в запасы отравы – проверять будем на тебе и брате Мисе. Ясно? – вежливо наклонился к пишущему Зер.

Император кивнул – говорить он был не в состоянии.

Когда Лий Восьмой, брызгая чернилами и ломая перья, закончил послание. Зер взял со стола лист, внимательно прочел, удовлетворенно хмыкнул и передал Сиду. Тот тоже прочел и пустил по кругу.

– Можно передавать, – сказал Сид, когда последний из читавших положил пергамент на стол. – Да, Без, когда сунешь лист под дверь, предупреди, чтоб нас не тревожили, когда надо – выйдем сами.

После этого послание было передано указанным способом страже. С выходом, однако, не торопились. Сид словно чего-то выжидал. И – точно! Дотошный Геф, простукивая тихонько стену, нашел пустоту!

– За этой мазней, – кивнул он на почерневший портрет какого-то императорского предка, – тайный ход.

– Куда он ведет, уважаемый Лий Восьмой? – вкрадчиво поинтересовался Зер. – Нет-нет, громко не надо, достаточно вполголоса, – добавил он, зажимая рукой волосатую пасть императора.

– За пределы дворца, в ваш дом, – давясь бородой, просипел монарх.

– Отлично, так даже удобнее. Двинулись. Да развяжите ноги Мису, не на руках же его нести! Нет-нет, руки оставим связанными, да и с государем придется сделать то же самое. И рты заткнем.

В свой дом они проникли через потайной люк – здесь не сделали даже обыска, увлекшись блокадой дворцовой залы. У ворот даже не выставили поста. В вечерней пасмурной тьме крытая повозка беспрепятственно выехала из ворот. На повозке лежали связанными император и первый министр, а над ними склонялся бесстрастный Нави, готовый прирезать их по первому знаку Сида. Их не остановили. И только при выезде из города пришлось усыпить стражников, которые, очухавшись, так и не поняли, что же с ними произошло. Беглецов же хватились только на следующее утро, когда неразумный магнитофон, поставленный под дверью, неизвестно в который раз стал повторять беседу Сида с Лием Восьмым.

20

—Свернем, нас уже должны хватиться, – предложил до этого молча мокнувший под предрассветным дождем Грез. Сид кивнул, и копыта зачмокали по грязи.

– Рядом замок твоего друга, надо бы дать ему знать о случившемся.

– Да, Сид.

Снова смолкли. Только чавкала грязь да звякала сбруя, тускло и холодно в туманном лесу млели по обе стороны дороги чахоточные деревья. Наконец кованые колеса загремели по подъемному мосту, и беглецы въехали под низкие своды замковых ворот. Мост со скрипом поднялся за ними, оставив между внешним миром и воротами полосу затянутой ряской воды шириной в два копья.

Когда перестал идти пар от развешанных у огня одежд и миски на просторном столе опустели, Сид с хозяином замка, Зером и Грезом поднялись на оборонительную стену, прикрытую острой двускатной крышей. Сквозь узкую бойницу увидели подъехавших ко рву имперских всадников во главе со старым знакомым – офицером, что сопровождал их к императору. На нем были черная кольчуга и шлем без забрала с черными перьями. Было так близко, что Сид без труда узнал их старого знакомца, оставаясь невидимым за узкой бойницей. Их выследили.

– Сколько у тебя людей? – обернулся к барону Сид, ибо вопрос о выдаче отпадал – такое оскорбило бы хозяина.

– Пятьдесят. Десять арбалетов. Луки – на всех.

– Дело. Обрывы у рва отвесны – лестницы не приставить, а плоты под стрелами неуютно строить. Да и долго.

– Да, пожалуй, – сощурился, внимательно разглядывая всадников, Марг, – к тому же они не готовы к осаде. А славно! Наконец-то я смогу поговорить с этой мразью в открытую! Давно мне не терпится всадить в лоснящуюся рожу императорского прихлебателя тяжелую стрелу из доброго арбалета.

– Погоди, у нас есть заложники, может, и сговоримся.

– Эх, доверчивая душа, дорогой мой Сид, неужели ты думаешь, что можно верить слову этих мерзавцев – Миса и императора?

– Они могут послужить шитом.

– Посмотрим, – с сомнением произнес Марг.

Черный офицер бросил поводья и приложил к своему рту, обрамленному бородкой и усами, сложенные рупором ладони в железных рукавицах:

– Именем Лия Восьмого повелеваю опустить мост, открыть ворота и выдать беглецов, совершивших преступление против бога и императора!

– Послушай-ка, рыцарь Лак, – не выставляясь из-за каменного широкого зубца и осторожно выглядывая в бойницу, отозвался барон, он не собирался подставлять себя стрелам, – в эти ворота можно войти гостем, а силой – только через тело хозяина после доброй потасовки. Да и государь с первым министром могут пострадать при этом. Они тоже здесь.

После слов Марга среди преследователей возникло некоторое замешательство, на мгновение задумался и рыцарь Лак.

– Могу ли я переговорить с государем? – наконец сообразил он.

– Сейчас спущусь и спрошу.

Все собрались в зале.

– Что, дадим возможность Лию Восьмому побеседовать с Лаком? – обратился к присутствующим Марг. Никто не успел ответить – в распахнувшуюся дверь вбежал один из воинов барона.