Житие девы Лидвины

Ещё в другой раз, когда она проходила вышеназванными предивными местами, дорога оказалась скользкой, и она не смогла удержаться на ногах. И рассказывала она, что телесно ощутила удар на правой ноге и боль от оного удара, и что нога сия испытала растяжение. А по причине этого повреждения лодыжка её так раздулась, почернела и болела, что даже через много дней она страдала из-за неё.

Подобным образом она была однажды восхищена ко святым местам града Рима. Проходя же между некими главными церквами, она шагала, раскинув руки, среди кустов и колючек. Колючкой одного из кустиков этих она и занозила палец, каковая осталась в нём и причиняла ей, как и другие недуги, немалые неприятности в течение почти двух дней. О сих же телесных повреждениях, которые Лидвина получала таким образом, она обычно говаривала согласно слову ангельскому, что думается ей, будто восхищаема она бывала также и в теле. Но как происходили сие телесные восхищения, знал [лишь] сам ангел, провожавший её и давший свидетельство о них.

Подчас Спаситель наш Иисус Христос в окружении небесных сил, войдя в каморку её, словно царь с князьями своими, располагался за столом, и они, сидя по чину вокруг её ложа, преобильно потчевали её небесными яствами. И что удивительного, если не ела телесной пищи та, которая была уже вместе с ангелами насыщена божественным угощением; ведь сам Спаситель, искушаемый диаволом, ответил о хлебе: «Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4:4).

ГЛАВА III. О ЧУДЕСНОМ СИЯНИИ И БЛАГОУХАНИИ, ЯВИВШЕМСЯ В КАМОРКЕ ЕЁ

Многократно, разговаривая с нею, мужи великой учёности и благочестия, сведущие в духовных предметах, не разумели её и чрезвычайно дивились умственному её блистанию. Помимо чего домашние часто замечали, как днём и ночью Лидвину (когда её посещал ангел или она приходила в себя после вышних созерцаний) озаряло божественное сияние, видя кое, они, поражённые чрезвычайным страхом, боялись приблизиться к ней. И хотя она сама всегда лежала в темноте, а вещественный свет непереносимо резал ей глаза, весьма мил был ей божественный свет, когда он в ночное время часто так великолепно исполнял каморку её, что наблюдавшим могло подуматься, будто в оной каморке полно вещественных светочей или пламенников. И не удивительно, что даже телесно исполнялась она божественного сияния, ведь согласно изречению блаженного Павла мы «открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3:18). И не только божественное сияние обычно окружало её, но и от неё самой, и из каморки её исходила такое благоухание, что входящие, обнаружив сие, думали, будто туда кто-то принёс разных ароматических пряностей и рассыпал. И сии чудесные благоухания бывали ощутимы, когда её посещал и касался Спаситель или ангел святой, либо когда она возвращалась из небесных и райских хранилищ (apothecis). Причём те, кто ощущал сей пресладостный аромат, не только обоняли его ноздрями, но и вкус был им насыщен; а на языке чувствовалась такая острота и так щипало им гортань, словно они ели перец или корицу. Однако в основном дивно сладкий запах исходил от её руки – когда святой ангел водил её за руку к вышним радостям и приводил обратно оттуда.

ГЛАВА IV. О ВИДЕНИИ В РОЖДЕСТВЕНСКУЮ НОЧЬ И О ТОМ, КАК ГРУДЬ ЕЁ НАПОЛНИЛАСЬ МОЛОКОМ