Жить и работать для людей

Это поколение безответных и мужественных людей, подлинно государственников – всегдашний укор такой власти, потому что так искренне и так беззаветно любить свою Родину, так служить ей и так болеть её болезнями могло, наверное, только поколение, к которому принадлежали главные герои рассказа Василий Петрович и Нина Васильевна. Поколение, снёсшее на своих плечах все тяготы довоенных, военных и послевоенных лет и сберёгшее до глубокой старости в душах своих, сердцах чистоту и незамутнённость помыслов, честность поступков и высокую веру в конечную победу добра над злом.

В книге помещены и другие рассказы, но более всего я склонен к написанию очерков, в которых, как мне кажется, и язык выразительнее, точнее, и множество наблюдений, и динамика повествования ярче выражена. Без моих путешествий по родному краю, которые сохранили первозданность суровой, но богатой красками сибирской природы, не было бы и моей литературной работы. Ничего не было бы, если бы я не встречался с самыми разными людьми, не напитывался бы от них умения выживать в условиях этой природы, не учился бы способности «жить, чувствовать, любить» эту землю такой, какая она есть.

Третья книга – «Журавли над полем» написана под впечатлением происходящих не в лучшую сторону перемен на Тулунской государственной ордена Трудового Красного Знамени селекционной станции. Причины перемен я вижу не столько в поменявшейся политике к селекционной науке и вообще к отечественной науке со стороны государства, региональной и местной власти, сколько в уходе из неё гигантов – тех, кто закладывал фундамент для научных исследований, кто двигал её вперёд, кто готов был за неё порадеть и пострадать. Что до Тулунской селекционной станции, то меня привлекла трудная судьба селекционера Василия Степановича Маркина, сумевшего всего за несколько лет работы создать задел для выведения новых перспективных, приспособленных к местным сибирским условиям, сортов пшеницы. Потом был 1938 год, донос в органы и восемнадцать лет лагерей, жизни на поселении и возвращение домой. Но уже не наукой занимался этот не сломленный, сильный духом и телом человек, а агротехникой, сумевший найти себя в должности главного агронома станции, и за эту свою работу он был отмечен на закате жизни высокими правительственными наградами и званиями.

Селекционер и гражданин своей страны В. С. Маркин – ярчайший пример человека, преданного своему делу, не предавшего это дело ни при каких обстоятельствах. Благодаря таким людям ставилась и ставится любая наука и, как человек, занимающийся научной деятельностью, я слишком хорошо это понимаю. О нём моя повесть.

Кстати, улица, на которой я живу со своей семьёй, носит его имя.

И для меня, и для всех жителей тулунской земли стал неожиданностью приезд прославленного писателя Валентина Григорьевича Распутина. С хлебом-солью встречала тулунская земля автора повестей «Деньги для Марии», «Последний срок», «Прощание с Матёрой», «Живи и помни», «Пожар», «Дочь Ивана, мать Ивана», глубокого исследования «Сибирь, Сибирь…», многих рассказов, очерков, публицистических выступлений в защиту Байкала, Сибири, всего, что русскому человеку дорого, и без чего не мыслима Россия.

Произведения В. Г. Распутина широкоизвестны, его творчество включено в школьную программу, имя прославленного писателя люди связывают с возрождением Родины в её судьбоносной для всей планеты великой миссии.

Встречали писателя у старинного села Шерагул, и в том, наверное, тоже был свой смысл, ведь эта земля напитана потом сибирских первопроходцев. Здесь жил и трудился крестьянин Иннокентий Лыткин. Его хозяйство в числе двух хозяйств Иркутской губернии отмечено было специальной премией к 300-летию Дома Романовых в 1913 году (всего было отмечено по России 306 хозяйств).

О нём и его обширном хозяйстве пишет в своих хрониках «Старые колодцы» писатель Борис Черных, и я не могу удержаться, чтобы не процитировать несколько абзацев.

«Два дома построили Лыткины, амбар великий и амбар поменьше, сарай, крытый дранкой, конюшню с сеновалом, хлев для мелкого скота, отдельно сеновал, крытый наглухо от искры, кузницу деревянную, скотный двор и, конечно, баню. Это не все постройки.

После столыпинского указа о хуторах подняли братья Лыткины дом с тесовой крышей, два амбара, завозню, конюшню и, разумеется, баню; был на заимке молотильный сарай, крытый драньём, две рубленые риги.

Оценочная комиссия все постройки в Шерагуле и на заимке оценила в 3 355 рублей.

А вот мёртвый инвентарь: 8 телег, 15 саней, 4 кошёвки.