Жилые массивы

Двор небольшой, расчищенный, с кучей парковочных мест. Думается мне, что тут раньше и машины стояли, но именно из них военные возвели баррикады. Между основаниями железных лестниц и перекладин, по которым когда-то лазили дети, были натянуты веревки с сохнущим бельем.

Напротив заселенного дома стоял его близнец. С той разницей, что его окна лишь отражали блики света соседа. Я обратил внимание, что первые этажи тоже забиты наглухо, а единственный вход завален. Видимо, на всякий пожарный случай.

Кстати, за честь наших женщин тоже можно было не переживать. Во дворе я встретил сразу парочку довольно приятных тетенек. Одной оказалось чуть за сорок, другой и тридцати не было. А груди последней могла бы позавидовать не только Кора, но и Гром-баба. В общем, смотришь и глаз радуется. Увидев нас, женщины кивнули Полиграфу и скользнули в дом.

— Ребята проведут вас, — сказал Полиграф. — Располагайтесь, отдыхайте, с тобой, Шипастый, мы еще попозже поговорим, если ты не против.

— Конечно, — пожал я протянутую руку, понимая, что это нисколько не предложение.

— Борзой, Снежок, Киля, Барс, Фонарь, их на седьмой этаж, во времянку.

Я окинул взглядом хмурых парней. Многовато людей для простого сопровождения. Само собой, вслух ничего не произнес.

Борзой с еще одним бойцом пошел вперед, дав нам знак следовать за ним. Оставшаяся троица замкнула процессию. Нет, это не сопровождение гостей, а конвоирование пленных. Нам разве что браслеты на руки не надели. И что самое главное, вот теперь рыпаться уже поздно. Можно, конечно, было попробовать по пути сюда, хотя там шансы на выживание тоже представлялись мне не совсем высокими.

Теперь же я принял самое добродушное выражение лица, на которое только был способен. Посмотришь на такое и подумаешь, что это отпускник идет с пляжа в отель, мечтая о том, как сейчас выпьет разливного пива. Стакан будет приятно холодить пальцы, а по тонким запотевшим стеклам побегут капельки влаги.

От представления подобной картины у меня даже ком в горле встал. Как же выпить хочется.

По пути я отмечал для себя множество мелких деталей. К примеру, домофонная дверь все время была открыта. Но внутри к железу оказалась приварена ручка, которая, судя по отставленной здоровенной палке, выступала в роли ставень для засова. Думаю, на ночь муравейник закрывался наглухо.

— Лифт не работает, — махнул рукой Борзый, — так что топаем ножками. Давайте не оставайте, ждать не буду.

Хотелось хорошенько ударить этого мастера вести диалоги, но я лишь улыбнулся. Видал я таких, необстреленных, думающих, что весь мир принадлежит им. Живут с серебрянной ложкой в жопе, считают, что окружающие до смерти будут носиться с ними. А потом бах, и армия. Кто отмазаться не смог, кого назло отправили, потому что на гражданке с ними спасу не было. И приходит такая сыночка-кровиночка, которая считает, что все вокруг ему должны по факту рождения. Хуже бабы, честное слово. С бабой, особенно, если она красивая, хотя бы известный бартер может быть, пусть я и не любитель избалованных принцесс. А с этого что возьмешь?

Думаю, и Борзый был из таких. Учитывая, что он попал к Полиграфу, тот явно сгладил самые острые углы характера. Однако оказалось, что мерзавец все равно не подарок. Ладно, в случае чего, убью тебя первым.

Наш подъем до нумеров предстал бесплатным спектаклем для жителей высотки. В отличие от дозорного, посмотреть на новеньких выходили почти все. Я даже слышал возбужденные крики этажами выше.

И ладно, пусть смотрят. Жалко, что ли? Я тоже времени зря не терял. Улыбался встречным с видом полного идиота, а сам укладывал в голове все детали, которые могли помочь в нашем выживании.

Первые три этажа нежилые. Скорее всего, используются для хозяйственных нужд. Конечно, немного напряжно каждый раз подниматься хрен знает куда с неработающим лифтом. Однако Полиграф рассудил, что небольшие физические нагрузки, вкупе с дополнительной безопасностью, станут лучшими спутниками военных. К тому же, думаю, вряд ли здесь есть люди, для которых подъем на четвертый-пятый этажи каждый день станут проблемой. Человек даже к виселице привыкает, а тут сущие пустяки.

— А что на первых трех этажах? — как бы невзначай спросил я Борзого, когда мы остановились между пролетами четвертого и пятого этажей, чтобы дождаться остальных.

— А тебе не похер? — отозвался Борзой.

— Было бы похер, не спрашивал, — ответил я, борясь с желанием спустить с лестницы этого наглеца.

— Не твоего ума дело.

— Борзой, ты варежку бы захлопнул, — сказал высокий худощавый мужичок, которого Полиграф назвал Килей.

— Меня Полиграф главным назначил, — попытался возразить Борзой.

— Ага, а потом ты проснулся.

Стоящие на этаже местные засмеялись. Видимо, наглый мужик «нравился» не только мне.

— Он такое лишь с пьяных глаз мог сделать. А Полиграф не пьет.

Киля помолчал пару секунд, после чего продолжил.

— Да всякое. Раньше на первом этаже был лазарет для тяжелых. Но раненых теперь нет. Чуть выше склады с одеждой и продуктами. Оружейка на…

— Ты еще ключ от квартиры дай, где деньги лежат, — огрызнулся Борзой.