Читаем Жили два друга полностью

- Дура! Плюнь ты на это! Я тебе такое сейчас скажу! - Он наклонился к его уху и таинственно зашептал: - Я вот завтра в райцентр еду. Там в райкоме комсомола командир какой-то, не то майор, не то подполковник, из летной школы прибыл. Будет в училище парней отбирать. Аида вместе. Я тебе по секрету скажу, что всю весну к этому готовился. И мускулатуру смотри какую отрастил, и стометровку не хуже твоего Серафима Знаменского бегаю! У летчиков, знаешь, зарплата - во! А форма такая, что девки сплошняком будут замертво при одном виде падать.

- На ком же тогда женишься, если все так уж и замертво? - уколол его Демин.

- Дура! - вскипел Жуков. - Те, что не попадают, самые стойкие, - твои и будут!

- Небось все ты врешь, - недоверчиво протянул Демин, но друг его подбоченился и повернулся спиной.

- Креститься не буду. Как-никак член ВЛКСМ. Не хочешь - не верь. Небось от мамкиного подола боишься оторваться. Тогда я пошел.

- Подожди, подожди, - забеспокоился Николай. - - Значит, говоришь, в летчики будут отбирать?

- Нет, на молочнотоварную ферму, - огрызнулся Петька без особой злобы. - В доярки. Там тетя Луша и бабка Авдотья уходят на пенсию, так ты на их место.

Тебе в самый раз.

- Постой, - остановил его Демин. - Так ведь летчики - люди особенные. Их в небо ещё с детства тянуло, сам в одной статье прочитал. Разве нас, лаптежников, примут!

- Ну и оставайся бычатам хвосты крутить, - рассердился Петька и не очень скорым шагом пошел от него. - А я лично в зоотехники не собираюсь. Бонжур!

Но Демин его нагнал и сказал заискивающе:

- Петь, а Петь, а может, и мне попробовать? Только что я мамане скажу? Убиваться же будет.

- Дура! - добрее протянул Жуков. - Скажи ей, что отправился на поиски этого самого сельхозтехникума, где она тебя студентом видеть желает...

На следующий день они отправились в райцентр на пароконной председательской линейке, посланной за агрономом райзо. Копей гнал дед Ипат, семидесятипятилетний правленческий кучер с широким, зечпо улыбающимся ртом, в котором поблескивал единственный золотой зуб. Про него дед Ипат говорил:

- Это мой коренник.

Все село знало, что золотой зуб - гордость Ипата, и не было на селе избы, какую обошла бы история, связанная с его появлением. Ипату пришла пора вставлять зубы, нужны были деньги, и как раз в это время с далекого Тихоокеанского флота прислал ему письмо родной внук, старшина первой статьи. Сообщая не без гордости, что он получил премию за одно изобретение, он спрашивал, какой деду привезти подарок. "Никакого не надо" дорогой внучек, - отписал ему тогда дед Ипат, - пришли только денег для золота на зуб, иначе вся челюсть полетит к чертям". Внук прислал маленькую желтую фигурку - золотую гейшу. Все село ходило к Ипату дивиться на нее. Мужики цокали языками, глядя, как ловко вылеплены у танцовщицы ногп, плечи, груда. А потом дед Ипат взбеленился:

- Будем кончать это форменное безобразие!

И вскорости переплавил гейшу на золото, столь необходимое ему для зуба. Потом вся деревня говорила:

- У деда Ипата зуб из балерины...

...Гнедые раскормленные кобылицы резво мчали линейку по зеленеющим колхозным полям. Над посевами носился легкокрылый теплый ветер, и красивым веером золотые колосья разбегались то в одну, то в другую сторону. Всхрапывали озорно кони, кидая пролетку в крутые балочки и вынося из них на косогоры. Сухая пыль под-"

пималась из-под копыт, садилась на лица и одежду тонким седым слоем. Пользуясь глухотой деда Ипата, Петька Жуков пространно рассуждал, каким он станет летчиком, как будет прилетать к родному селу и крутить над крышами своего и Николкияого дома затейливые страшные бочки.

- И на самой низкой высоте. Как Чкалов! - петушился Жуков. - Чего на меня смотришь такими квадратными глазами? Аль не веришь?

- Да верю, - отмахивался от него Демин. - Чего пристал, как репей!

- То-то, - успокаивался Петька. - Я парень рисновый. Это точно.

В райкоме комсомола ребят сразу пропустили к первому секретарю, угреватому, сутулому Вене Воробьеву.

Выслушав просьбу Петьки Жукова, он озадаченно протяпул:

- Так ведь контингент для медкомиссии уже отобран.

- Подумаешь, контингент! - взорвался неистощимый Петька. - В том контингенте настоящих колхозников небось раз-два, и обчелся, а дальше районная интеллигенция и дети совторгслужащих.

В серых глазах Вени Воробьева загорелся огояек.

- А ведь идея! - вскричал он. - Ты сам не знаешь, парень, какую идею подал. Не зря Владимир Ильич говорил, что надо не только массы учить, но и учиться у масс. Ты прав, товарищ. Нам действительно недостает ребят из колхоза, и поэтому вас обоих направляю своею властью к медикам, а потом мандатная комиссия разберется.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии