Жила-была старушка в зеленых башмаках

— Ну, это вы от радости так говорите. Нет, надо чтобы человек полностью сознавал, какой он делает важный шаг. Ну, я сам с нею поговорю наедине.

— Ой, батюшка, а вот наедине-то и не получится! Я ведь ее в постель Агнии перегрузила, а то мне не справиться было…

— Придется на время перегрузить ее обратно в свою, — покачал головой священник. — Сумеем мы с вами ее перенести?

Варвара с сомнением посмотрела на бестелесного отца Иакова. Но потом вспомнила и сказала:

— У нас есть подходящий для такого дела сосед. Вот если только он дома…

Димон оказался дома и без разговоров поднялся вместе с Варварой наверх, вошел в квартиру Агнии Львовны и с каким-то детским удивлением поглядел на священника в рясе.

Когда Варвара объявила, что сейчас Дмитрий перенесет Лику домой, чтобы они с батюшкой могли поговорить наедине, та заволновалась:

— А вы потом меня обратно перенесете?

— Конечно, конечно, — успокоила ее Варвара, — держать вас по разным палатам мне не по силам.

— Вы точно вернете меня… на место? — волновалась Лика.

— Вернут, вернут, — успокоил ее отец Иаков. — Я ведь вас вместе соборовать буду.

Димон отнес Лику Казимировну в ее квартиру и вернулся, сел к столу и стал ждать дальнейшего развития событий. Агния лежала с закрытыми глазами и шевелила губами — молилась. Варвара Симеоновна поправила фитилек лампадки и подлила в нее масла, принесла из кухни табуретку, поставила ее неподалеку от кровати и накрыла чистой салфеткой; сходила на кухню и принесла оттуда серебряную стопку и хрустальную мисочку, наполненную зерном, а рядом положила два чистых платочка — снимать избыток елея. Димон внимательно наблюдал за ее действиями.

— А это чего тут такое готовится? — спросил он несколько настороженно.

— Соборование сейчас будет. Это вот пшеница и елей. Елей — это «масло» на церковно-славянском.

— Это что — лечение какое-то церковное?

— Можно сказать и так. Соборование — это такое особое Таинство, которое священники совершают над тяжело больными. Во время этого Таинства священник просит у Господа исцеления для больного, а также прощения всех его грехов, в том числе и забытых. Соборование может совершать один батюшка, а может и целый собор — то есть несколько священников. Отсюда и название.

— И как — помогает?

— Иногда помогает…

— Понял. — Димон немного подумал и спросил: — Так, может, я это… Гербалайфа тоже сюда подыму? Раз помогает это… соборование?

— Нет, Димитрий, Гербалайфа приносить пока не надо.

— Почему? Он ведь тоже болен.

— Видишь ли, перед соборованием человек должен сначала причаститься, а наш Андрей, как я догадываюсь, уже давно не причащался.

— Понял. Они замолчали.

Наконец раздался звонок и в квартиру вошел отец Иаков.

— Можете нести обратно православную рабу Божию Ангелину. — Димон тут же отправился за Ликой Казимировной. — А, вы все приготовили! Спасибо… — Батюшка достал свечи и стал их укреплять в миске с зерном. — Как хорошо — пшеница вместо обычного риса! Станете потом размачивать и давать своим больным…

Димон торжественно внес Лику Казимировну и уложил ее в постель. Лика была бледна, на лбу у нее выступили капельки пота.

— Поздравляю, Ликуня, с переходом в Православие! — сказала Варвара, целуя ее и поправляя подушку.

— И с принятием Святых Христовых Тайн, — подсказал отец Иаков.

— И причастилась? — радостно удивилась Варвара Симеоновна.

Лика Казимировна слабо улыбнулась в ответ.

— А бледная какая стала…

— Поволновалась, устала… — пояснил отец Иаков. — Ничего, я буду читать молитвы — она и отдохнет. Агния Львовна, а вы-то меня слышите?

— Слышу, батюшка, слышу… — тихо прошелестела Агния Львовна.

— Ну, тогда начнем. Вас, Варвара Симеоновна, я тоже буду соборовать — вы ведь на ногах едва держитесь. А вы, молодой человек… Вас ведь Димитрием зовут?

— Ну да.

— Вы давно причащались?

— Чего? Не понял, б-батюшка…

— Вы крещеный?

— Крещеный.

— В церковь ходите?

— Было дело.

— Часто?

— Три раза.

— Что «три раза»?

— Три раза в церкви был. Когда бабка мальцом крестить отвела — это первый раз, потом друга мы отпевали, а недавно еще одного венчали.

— Так… Ну это уже лучше — три раза. Некоторые за всю жизнь только два раза в храме бывают — на своих крестинах и на своем отпевании. И раз вы крещеный, то можете остаться и помолиться вместе с нами.

— Да я не умею… Я не знаю, как молиться надо.

— А как умеете, так и молитесь. Просите Господа, чтобы Он послал благодать исцеления болящим Ангелине и Агнии и сохранил во здравии рабу Божию Варвару.

— Так я тогда и за Гербалайфа помолюсь? Батюшка вопросительно посмотрел на Варвару Симеоновну.

— Это сосед наш с первого этажа, у него тоже грипп.

— Тяжелый, — добавил Димон.

— Нет, за Гербалайфа молиться нельзя, сказал отец Иаков.

— Не понял! Почему нельзя? Гербалайф мужик хороший. И не бомж он вовсе, у него прописка есть.

— А имя у него христианское есть?

— А, понял! Есть. Андрей он.

— Вот мы и помолимся за здравие болящего раба Божия Андрея.

— Андрей крещеный, — вставила Варвара Симеоновна. — У него мать была очень верующая. Батюшка, а можно еще помянуть болящих Иннокентия и Василия? Это друзья Андрея. По-моему, тоже крещеные.