Жестокое и странное

- Значит, она не поделилась ничем по поводу своих впечатлений от беседы с сыном в тот день.

- Из ее слов можно лишь сделать вывод о том, что он был каким-то пришибленным и испуганным. Хотя вот один интересный момент. Пит поинтересовался, куда делись личные вещи Уоддела. Она сказала, что ей отдали его часы и кольцо, объяснив, что он пожертвовал свои книги, стихи и прочее Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения.

- У нее это не вызвало недоумения? - спросила я.

- Нет. Похоже, она считала, что Уоддел вполне мог так поступить.

- Почему?

- Она не умеет ни читать, ни писать. А главное - ее обманули, так же как и нас, когда Вэндер пытался добраться до личных вещей Уоддела в надежде снять с них отпечатки его пальцев. И, скорее всего, эта ложь исходит от Донахью.

- Уодделу было что-то известно, - сказала я. - И Донахью стремился заполучить каждую записочку, которую тот писал, каждое адресованное ему письмо, потому что, должно быть, Уоддел знал нечто такое, что определенные люди хотели сохранить в тайне.

Уэсли сначала не ответил.

Потом он спросил:

- Как, ты говоришь, назывался одеколон Стивенса?

- "Ред".

- И ты уверена, что почувствовала тот же запах на воротнике и шарфике Сьюзан?

- Я бы не стала это утверждать в суде под присягой, но этот запах довольно запоминающийся.

- Думаю, пора нам с Питом немножко побеседовать с твоим администратором, чтобы предоставить ему шанс покаяться.

- Хорошо. Мне кажется, я могла бы помочь создать ему соответствующий настрой, если ты дашь мне время завтра до полудня.

- Что ты собираешься предпринять?

- Попробую потрепать ему нервы, - ответила я.

Тем же вечером я сидела и работала за столом на кухне, когда услышала, как Люси въехала на машине в гараж. Я пошла ее встретить. На ней был синий тренировочный костюм, одна из моих лыжных курток, в руках - спортивная сумка.

- Я такая грязная, - сказала она, пытаясь ускользнуть из моих объятий, однако я уже почувствовала, что ее волосы пахнут порохом. Глянув на ее руки, можно было не сомневаться, что некоторое время назад она держала оружие.

- Ого, - воскликнула я ей вслед. - Где он?

- Где кто? - невинным тоном откликнулась она.

- Пистолет.

Она нехотя вытащила из кармана куртки мой "смит-вессон".

- Я и не знала, что у тебя есть разрешение на тайное ношение оружия, сказала я, забирая у нее револьвер и проверяя, разряжен ли он.

- Оно мне и не нужно, если я тайно ношу его в своем доме. А до этого он лежал у меня на виду на сиденье машины.

- Все это замечательно, только мне это не нравится, - тихо сказала я. - Рассказывай.

Она молча проследовала за мной на кухню, и мы сели.

- Ты сказала, что едешь в "Уэствуд" поразмяться, - начала я.

- Я помню, что сказала.

- Где ты была, Люси?

- На полигоне Мидлосиэн-Тернпайк. Это крытое стрельбище.

- Я знаю, что это такое. И в который раз ты уже туда ездишь?

- В четвертый.

Она смотрела мне прямо в глаза.

- О Господи, Люси.

- А что же мне делать? Пит меня больше с собой не берет.

- Лейтенант Марино сейчас очень и очень занят, - ответила я, и это прозвучало так многозначительно, что мне самой стало не по себе. - Ведь ты же знаешь, в чем дело, - добавила я.

- Да, конечно. Сейчас он не может приехать. А если он не может приехать к тебе, значит, он не может приехать и ко мне. Он где-то ищет убийцу-маньяка, который расправляется с такими людьми, как лаборантка из твоего морга и начальник тюрьмы. Хорошо хоть, что Пит может постоять за себя. А я? Мне всего лишь один-единственный раз показали, как надо стрелять. Премного благодарна. Это все равно что разок позаниматься теннисом, а потом сразу принимать участие в Уимблдоне.

- Ты переоцениваешь свои беды.

- Нет. Это ты их недооцениваешь.

- Люси...

- Интересно, что ты скажешь, если я признаюсь тебе, что всякий раз, приезжая к тебе, я никак не могу забыть ту ночь?

Я знала, какую ночь она имеет в виду, хотя многие годы мы старались делать вид, что ничего не случилось.

- Мне было бы неприятно знать, что у тебя со мной связано что-то нехорошее, - ответила я.

- Что-то? Что-то нехорошее?

- Конечно, это было не просто "что-то".

- Иногда я просыпаюсь среди ночи, потому что мне снится, что кто-то стреляет. Потом я прислушиваюсь к жуткой тишине и вспоминаю, как я тогда лежала, вглядываясь в темноту. Мне было так страшно, что я не могла пошевелиться, и я даже намочила постель. А потом завыли сирены, засверкали красные огни, соседи стали выбегать из домов, выглядывать в окна. А ты не давала мне смотреть, когда его выносили из дома, и не позволяла подняться наверх. А зря, потому что я, наверное, представляю себе более жуткую картину.

- Этого человека больше нет, Люси, он больше никому не может причинить вреда.

- Но есть другие, ничуть не лучше, а может, и хуже него.

- Не могу сказать, что ты не права.

- Ну и что же ты намерена делать?

- Я только и занимаюсь тем, что собираю осколки жизней, разбитых злодеями. Что же ты еще от меня хочешь?

- Если ты допустишь, чтобы что-то случилось с тобой, обещаю, я возненавижу тебя, - сказала моя племянница.