Жестокий эксперимент

– Я всего лишь проанализирую ваши воспоминания и помогу вам понять, что произошло на самом деле.

На самом деле мне больше не двадцать два, а двадцать девять. Мне скоро исполнится тридцать, и это вовсе не радостный юбилей. Я буду реветь и сожалеть об отданном времени до самой смерти.

Доктор, наверное, понял, что я не готова делиться сокровенным, закрыл ноут и повернулся ко мне.

– То, что вы помните, вероятно, снами не является. Скорее всего, вы помните обрывки рабочего процесса. Эксперименты. Мы вместе восстановим всю картину целиком. Я расскажу о том, что с вами происходило на самом деле.

Просто начни с начала, док. Расскажи, что было в течение всех семи лет. Опиши день за днем, час за часом. Мне это важно знать. Правда.

– Ваш браслет…

– Зеленый. Вы спрашивали.

– Именно. Сейчас вы воспринимаете реальность такой, какая она есть.

– Почему после первого пробуждения вы мне не вкололи, что следует, чтобы я воспринимала все, как надо?

– Наш мозг устроен чуть сложнее, чем вы можете себе представить. Пробуждение должно быть мягким.

Куда уж мягче!

Он встал, сунул руки в карманы и прошел к окну.

– Во время экспериментов вы не спали, однако не должны были запоминать все, что с вами происходило. Это связано с болью, побочными эффектами и…

– Я бы хотела запомнить. И боль, и все остальное.

Снова меня начало душить отчаяние. Я хотела вырваться из этих белых стен и начать изучать изменившийся мир самостоятельно или с помощью родных. Не с этим врачом. Если он когда-то и разбудил во мне какие-то чувства, то сейчас они снова заснули и не желали пробуждаться.

– Такое случается с нашими пациентами. Я пропишу вам легкие успокоительные. Поверьте, я не причиню вам вреда. Институт благодарен вам за то, что вы стали частью наших исследований.

– Док, ты можешь говорить как человек, а не как тупой робот?

Я сказала это вслух?

– Извините, – я потупила взор. Уставилась в белые тапки. – Правда, вы не тупой. Просто говорите как робот.

– Я постараюсь стабилизировать ваше состояние, и мы чуть позже обсудим ваши воспоминания. Это действительно важно.

Он забрал ноут и ушел, а я легла и снова уперлась взглядом в белый потолок. Покатились слезы. Поторопись, док. Принеси свои успокоительные пилюли прямо сейчас!

Утром упитанная медсестра-блондинка принесла мне целую горсть таблеток. Я съела их за завтраком. В обед эта медсестра отчитала меня как школьницу. Надо было выпить не все таблетки разом, а по одной утром, в обед и вечером. Но ведь они помогли. Чего кричать?

Мне и вправду стало легче, спокойнее. Я даже задремала после обеда. Меня разбудил доктор. Вошел бесцеремонно в палату с ноутом под мышкой, сел на стул и положил свою технику на заляпанный стол, где я ела. Когда полная женщина забирала мои тарелки, то смахнула крошки со стола, но он так и остался жирным из-за того, что я неловко взялась за тарелку и суп из нее расплескался. Впрочем, мне было плевать на его ноут с этой долбаной наукой.

– Как ваши дела?

Никак.

Я поднялась и спросила, когда мне можно будет выйти.

– Через несколько дней, когда мы определимся с дальнейшим лечением.

Он хотел, чтобы я рассказала о своих воспоминаниях. Опять.

– Я обязан сообщить вам о побочных эффектах.

Валяй. Я уже ничему не удивлюсь. Он встал и подошел ко мне. Мне стало неуютно в его присутствии.

– Сейчас вы в подавленном состоянии, и ваше подсознание может сгенерировать ложные воспоминания. Они будут реалистичны, и вскоре вы перестанете понимать, где наша действительность, а где плоды вашего воображения. Моя задача не допустить этого и подготовить вас к жизни в реальном, но изменившемся мире.

Сложно ты говоришь, док. Сгенерируй что-нибудь попроще. Что ты хочешь сделать с моими воспоминаниями, которые я так тщательно оберегаю от уничтожения?

– Что будет, если я все же стану принимать сны за реальность?

– Тогда, как вы выразились, нам придется почистить вам память и заново запустить процесс реабилитации. Вы можете мне довериться. Опыт по выведению пациентов из забвения у меня более десяти лет.

А выглядишь ты молодо, док. Не обманываешь?

– Я должна рассказать, что помню?

– Да. И вам обязательно нужно посетить психотерапевта. Завтра в десять у вас первый сеанс.

Считаешь меня шизанутой? Да я и сама себя таковой считаю.

Психотерапевт и вправду промыл мне мозги. Я осознала, как ничтожны мои страдания по сравнению с наукой, с тем, какую пользу я принесла обществу, и прочее бла-бла. Я почти поверила и решила не сопротивляться. Что мне терять? Только горстку жалких воспоминаний, которые, вероятно, и не воспоминания, а сны, возникшие в моей перегруженной экспериментами голове.

– Я хочу рассказать, что помню, – сказала доктору, стоя в коридоре на холодном полу. Просто вскочила с постели, выбежала из палаты и решила, что из-под земли достану своего врача. Он говорил с другим мужиком в белом халате, а я бесцеремонно его окликнула и чуть не вцепилась в его руку. Наверное, Дмитрий Игоревич никогда не расслаблялся, не брал выходных и всего себя посвящал науке.

– Хорошо. Вернитесь в палату, я к вам приду через пять минут.