Жестокий бог

Ступая босиком по темному коридору, я добираюсь до двери спальни и останавливаюсь. Наша спальня – самое великолепное место в доме. Может быть, во всей Вселенной. Из окон открывается вид на Средиземное море. Кто бы ни спроектировал этот дом, у него хватило ума вставить окна от пола до потолка с видом на потрясающий закат Корсики. Я толкаю дверь и подхожу к нашей кровати. Лен лежит там, свернувшись калачиком, как креветка, притворяясь спящей, ее веки трепещут.

Я провожу большим пальцем по ее щеке, наблюдая, как по ее коже бегут мурашки. Кажется, с этого все и началось. Свернувшаяся калачиком девушка в темноте, молчаливо умоляющая, чтобы ее не заметили.

Ничего не поделаешь, милая.

Я изо всех сил старался игнорировать ее существование, когда снова увидел ее после того случая с шоколадом, потому что знал, как мне будет несладко, если я впущу ее в свою жизнь.

И она все равно ворвалась, разрушая мои стены. Я наклоняюсь к ее уху и издевательски выдыхаю слова:

– Я знаю, что ты не спишь. Твои веки двигаются.

Ее глаза распахиваются, и она перекатывается с бока на спину, вызывающе глядя на меня.

– А что, если это так? – шепчет она, бросая мне вызов. – Что бы ты сделал?

– Это зависит от обстоятельств. – Я сажусь на край кровати, убирая прядь волос с ее лица. – Как много ты там увидела?

– Достаточно, чтобы ожидать либо кольца, либо быстрого, но очень болезненного расставания, если ты отдашь это украшение кому-то другому.

Простого ничего было бы достаточно. Но, конечно, все не так просто, когда речь идет о моей девушке. Мы провели последние два года, обустраивая свой дом на Корсике и путешествуя по всему миру, следуя нашему вдохновению. Мы проводим шесть месяцев дома, работая и продавая наше искусство, и шесть месяцев в погоне за воспоминаниями, мечтами и видами, которые большинство людей видят только на дешевых картинах пастельных тонов в кабинете своего врача.

Я сказал, что не вернусь в Тодос-Сантос, и сдержал свое слово. Хотя мы действительно наведываемся туда во время каникул. Иногда Поппи и Эдгар ездят с нами. Теперь они часть моей семьи. Ты понимаешь, что все становится серьезным, когда связываешься с такой девушкой, как Ленора Асталис. Мне практически кажется, что мы с Лен женаты, но мне этого недостаточно. Каждый раз, когда я вижу, как какой-нибудь случайный кретин засматривается на нее в аэропорту, в пабе или клубе, или даже в чертовом супермаркете, то испытываю необъяснимое желание биться головой об стену, пока что-нибудь не треснет.

Учитывая этот факт, было бы лучше, если бы я избавил и мужское население этого мира, и себя от страданий, надев ей на палец кольцо, обозначив свою территорию и убедившись, что все знают, что Ленора Асталис под запретом.

Потому что в этом поступке содержится суть того, что я в любом случае пытался сделать в течение многих лет, не так ли? Отставить на ней свою метку. Сделать так, чтобы все вокруг понимали, что она моя.

– Быстрый и болезненный разрыв тебе не светит, – невозмутимо отвечаю я ничего не выражающим голосом.

Она вскакивает, прислоняется к спинке кровати и складывает руки на груди. Сейчас на ее лице та самая улыбка, которая исцеляет меня от всех негативных чувств, которые у меня есть.

– Тогда в чем же дело? – Она приподнимает бровь.

– Это зависит от твоего ответа, – парирую я.

– Это зависит от твоих усилий, – говорит она. – И прямо сейчас ты на пороге того, чтобы облажаться по-крупному. Почему бы тебе не попробовать спросить меня, когда кольцо будет готово, и не узнать ответ?

Значит, не «нет». К тому же Ленора играет мне на руку, думая, что я в этом ничего не смыслю.

– Подождать, когда кольцо будет готово? – Я повторяю:

Она медленно кивает, наблюдая за мной. Значит, она видела только бриллиант.

– Хорошо. – Я опускаюсь на одно колено перед кроватью и вытаскиваю маленькую коробочку из заднего кармана.

Лен замирает, прикрывая рот ладонью.

– Но я только что видела тебя… Я… – Она быстро моргает и останавливается на середине фразы, потому что теперь это она все портит.

Я кладу руку ей на колено, а другой открываю коробочку. Как чертовски тяжело было достать это кольцо. Во-первых, потому что мне пришлось гоняться за Эдгаром, чтобы убедить его открыть сейф в Швейцарии и отдать мне обручальное кольцо ее матери. Во-вторых, потому что я добавил к этому кольцу каждый редкий бриллиант, который только смог достать, кроме того голубого, который она уже увидела. В конечном итоге он станет частью ожерелья, которое вся семья готовит для нее. Подарок на помолвку.

Все очень быстро станет неловким, если она скажет «нет».