Жестокая одержимость

До этого я позволял ему видеть лишь свою безэмоциональность. Мне легко опустить эту завесу, и я часто выпускаю своих демонов наружу, находясь рядом с Вайолет. Как тогда в спортзале или в лесу. Иногда в стремлении к победе я прибегаю к этой тактике и на льду. Способность скрывать внутренние переживания и выпускать скрытую агрессию наружу является особенностью моего поведения, а тот факт, что люди ощущают страх передо мной, просто добавляет мне индивидуальности. К моему обаянию присоединяется некое безумство, усиленное влиятельной фамилией.

Я одариваю Джека улыбкой, которая наверняка кажется ему безумной, и вижу, как расширяются его глаза.

– Если ты этого не сделаешь, я сломаю твои гребаные ноги и сделаю так, что ты больше никогда не прикоснешься ими к футбольному мячу.

– Ты не сделаешь этого, – Джек падает навзничь. – Ты…

– Я что? – Я хватаю его за горло и притягиваю к себе, пока мы не оказываемся лицом к лицу. – Я худший монстр, которого ты когда-либо встречал, придурок, – рычу я и бросаю Ноксу свой телефон. – Сними это.

Я отпускаю Джека и отступаю на шаг, оставляя его лежать на земле.

Когда фотовспышка освещает лицо Джека, он нервно сглатывает и приподнимается. Его глаза бегают по сторонам, будто он пытается придумать какую-нибудь ложь или достаточно хорошее оправдание своему поступку. Но вот в чем заключается проблема: такового не существует.

Он хотел забрать то, что принадлежит мне. Хотел причинить ей боль самым ужасным способом, который только можно представить. Хотел украсть ее честь и уничтожить ее, но у Вайолет есть еще более злой, страшный и безумный преследователь.

Я.

И я буду защищать ее до последнего вздоха.

– Я пошел к ней после того, как увидел пресс-релиз.

Его взгляд снова блуждает, будто он вспоминает события этого вечера или выдумывает их, а я бросаю взгляд на нахмурившего брови Нокса.

– Я подсыпал ей снотворное. На то, чтобы оно подействовало, не потребовалось много времени, и мне даже не пришлось заставлять ее идти в спальню. Она дошла туда на своих ногах, – он смотрит на меня взглядом, в котором нет ни капли раскаяния. – Я собирался трахнуть ее, снять это на видео и отправить тебе.

Мне?

Я прищуриваюсь и жестом прошу его продолжать.

– Я встречался с Вайолет целую вечность, – говорит он. – Она была рядом со мной последние три года.

– Неправильный расчет, – ухмыляюсь я. – Она рассталась с тобой шесть месяцев назад.

– А потом в ее жизнь ворвался ты, – продолжает Джек, будто я его не прерывал. – И внезапно она уже даже не хочет иметь со мной ничего общего. – Он ударяет ногой по грязи, отползая назад. – Я ненавижу ее за это. Это предательство! Она просто бросила меня.

– Ты хотел ее вернуть? – спрашиваю я, наклонив голову.

– Черт возьми, я пытался заморочить ей голову, как ты, – смеется он. – Особенно после того, как видео, где она отсасывает у меня, выложили в интернет. Но вместо того, чтобы реагировать так же, как она реагирует на тебя… Вайолет просто… окончательно порвала со мной.

Я ухмыляюсь.

Конечно, она просто порвала с ним. Похоже, она сделала это еще несколько месяцев назад, но он просто не мог принять новую действительность.

– И как ты с ней поступил сейчас?

– Да ладно тебе, чувак, – на лице Джека появляется страдание.

– Ты знал, что она была слишком пьяна и не могла вспомнить тот момент, когда ты засунул свой член в ее в рот за углом «Хэйвена»? – Я сжимаю руки в кулаки, но потом заставляю себя разжать их.

– Можешь не сомневаться, я видел, как ты снимал нас, придурок, – смеется он.

Жестом я прошу Нокса остановить запись – и свет камеры гаснет, снова окутывая Джека темнотой.

Нокс бросает мне мой телефон, и я просматриваю видео от начала до конца, внимательно вслушиваясь в слова Джека, дабы убедиться, что мы все поняли верно. Затем я вырезаю оттуда последнюю часть, где он упоминал меня. В любом случае это не имеет значения.

– Подожди здесь, – говорю я Ноксу, и он кивает.

Пока я возвращаюсь к своей машине, до меня доходит: то, что я хочу сделать, и то, что собираюсь – две разные вещи. Я хочу привязать Джека к шлакоблокам, которые лежат в кузове моей машины, и столкнуть их с обрыва, но не могу этого сделать, потому что убийство – это слишком даже для меня. Вместо этого я нахожу на заднем сиденье лом и беру его в руки.

Когда я возвращаюсь, Джек умоляет Нокса отпустить его. Он снова отполз назад, подальше от обрыва, и смотрит на Нокса, будто мой друг его спасет.

Но он не спасет.

– За дело! – сообщаю я Джеку, и его внимание переключается на меня.

Он не сможет сбежать или остановить меня. Я настроен решительно – ярость в моей крови пылает и требует мести.

Я поднимаю лом и, почувствовав, как прочно он лежит в моей руке, замахиваюсь им над головой. Я наслаждаюсь выражением ужаса на лице Джека, потому что он понимает, что ничего не может сделать. На какое-то мгновение мы все застываем, а затем я опускаю лом на его колено.

Глава 36 Вайолет