Жертва тайги

Начало злоключений Встреча с незнакомцем. – Дикая сценка под березой. – Вынужденная уступка. – Сумасшедший бег по тайге. – Размышления на привале. – Решение принято. – Запоздалые сожаления

Утро занималось хмурое, без зарниц. Вяло и неспешно раздвигалась чернота, набрякшая влагой. Слабое дуновение набежавшего ветерка стронуло с места рваные клочья тумана и медленно потащило их над просыпающейся рекой. Они тянулись, стлались над темной водой узкими светлыми полосками галечных кос, частыми щетками ивняка и краснотала в низких речных забоках [9] .

– Батига фу-у-у! [10] – прозвучало за спиной, и чья-то тяжелая рука легла Антону на плечо.

С перепугу он на мгновение обмер, ощутил, как в буквальном смысле шевелятся волосы на голове. Антон дернулся, метнулся в сторону, но не удержал равновесия, споткнулся и ухнул пятой точкой прямо в обжигающую ледяную воду. Колкие мураши моментально побежали по всему телу.

– Ты кто?! – сорвался на крик Антон.

Не дожидаясь ответа, он тут же вскочил на ноги и пулей понесся к костру, хлюпая на бегу сапогами, полными водой.

– Спокойно!.. Не кипишись, паря, – с хохотком прогундосил незнакомец ему в спину. – Не съем. Мужиков не уважаю. Вонючие больно. Кормлюсь только бабами.

– Вот урод, блин! – зло бормотнул Антон себе под нос, судорожно срывая с тела промокшую одежду. – Чуть заикой не сделал.

– Да ладно тебе, – примирительно протянул мужик, вразвалочку подошел к костру, опустился на корточки и протянул к огню крепкие массивные ладони, похожие на две подборные лопаты среднего размера. – Ты чего такой пугливый-то? Прямо как пацан какой-то!

– Пугливый, блин, – по инерции съязвил Антон. – Съездить бы тебе в рожу за такие шуточки!

– А ты попробуй, – мгновенно преобразившись, спокойно и с явным вызовом ответил незнакомец, сверкнув острым взглядом, брошенным исподлобья.

На этот раз Антон благоразумно промолчал, почувствовав, что явно переборщил. Продолжая разговор в таком же тоне, недолго и на неприятности нарваться. Этого ему совершенно не хотелось. Тем более здесь, в глухой тайге, где напрасно надеяться на чью-то помощь.

«Один черт знает, что на уме у этого мутного лешака, – подумалось ему. – Оружия при нем вроде бы не видно. Да и зачем оно ему? С такими-то оглоблями он кому угодно шею свернет запросто. Как куренку. И крякнуть не успеешь».

Неприятная пауза рисковала затянуться, и Антон поспешил снять напряжение, возникшее между ним и незнакомцем.

– Придется палку какую-нибудь вырезать. По-другому никак не высушишь, – пролепетал он вроде бы самому себе.

Антон отбросил мокрые штаны, схватил сапог, набрякший от воды, и стал суетливо его натягивать. Как он ни старался, так и не смог просунуть ногу дальше сузившегося голенища.

– Да ладно уж, сиди. Я сам, – поглядев с полминуты на его неуклюжие телодвижения, снисходительно отпустил незнакомец.

Он ухмыльнулся, встал, повернулся и тяжело заскрипел галькой в сторону кустов. У Антона отлегло от души.

«Слава богу, вроде обошлось! Не стал бичара обострять. – Он смотрел в широкую сутулую спину незнакомца, неторопливо вышагивающего по речной косе, и усиленно шевелил мозгами. – Рожа-то у него явно подозрительная. И подобрался-то как умело, ловчила хренов. Ни звука, ни писка!.. Наверняка зону топтал. Корнюет он – как же! Так я сразу и поверил! Скорее всего, таких, как я, фартачей, по тайге выслеживает, чтобы до нитки обобрать. Надо с ним ухо востро держать. Спиной к нему не повернешься. Хорошо еще, что я догадался корень в дупле запрятать. Но как теперь его оттуда забрать-то?»

Незнакомец приволок к костру пару толстых тальниковых обрезков, обстоятельно заточил концы этих палок магазинным туристическим топориком с желтой обрезиненной ручкой и надежно вбил их по обеим сторонам от кострища. Потом он натянул между ними кусок черного армейского телефонного кабеля, вытащенного из кармана фуфайки, бросил взгляд на Антона, пританцовывающего на гальке, с ног до головы покрытого гусиной кожей, и снова расплылся в широкой издевательской улыбке:

– Да ты бы накинул чего, а то, не ровен час, причиндалы застудишь. – Этот тип, по-видимому, пришел в обычное для него состояние неумолчного ерничанья.

Антон благоразумно пропустил мимо ушей эту подковырку и подумал: «Придется подыгрывать. Никуда не денешься. Глядишь, и удастся разойтись по-доброму».

– Корнюешь, да? Чего молчишь-то? Не боись. Не трону. Мне чужого не надо. Сами с усами, – продолжил подначивать его незнакомец. – Тебя, кстати, как кличут?

– Антон.

– А меня – Чеботарь.

– Это что? Кликуха?

– Да как хочешь, так и понимай. Пусть будет кликуха или что другое, – понес мужик какую-то полную ахинею, и у Антона опять засосало под ложечкой.

«Темнит, зараза? Явно темнит!»