Читаем Жертва первой ошибки полностью

Жертва первой ошибки

Вдруг оказалось, что у нее густые каштановые волосы, сияющие глаза и яркие пухлые губы. Широкий пояс летней юбки подчеркивал на удивление тонкую талию.

– Обалденно выглядишь!

– Спасибо.

– Чай готов, только вот еды я в твоем доме не нашел.

Усмехнувшись, Глаша достала из хлебницы бублик, нацепила его на вилку и подержала над зажженной газовой конфоркой, сначала с одной, потом с другой стороны. Маковые зернышки сгорали, искря и потрескивая.

Глаша быстрым жестом отломила половину и на второй вилке подала Федору.

– Чем могу.

– Ужас.

– Что-то сегодня тебе вообще не повезло. Ни поесть, ни потрахаться.

Федор улыбнулся:

– Да нет, Глаша. Не волнуйся за меня, в сорок семь лет это вообще очень приятное чувство – когда хочешь и можешь, а не будешь.

– Ладно.

– Можем пообедать с тобой в одном интересном местечке на природе.

– Да? И что же это за место?

– Ты не знаешь. Это для своих.

Глаша фыркнула:

– И под каким соусом ты планируешь там вместе со мною появиться?

Федор пожал плечами.

– Вот именно.

Они ненадолго съездили к заливу, и в тот раз больше ничего не было. Прощаясь, Глаша сказала: «Это наш последний шанс».

Федор и сам понимал, что ни к чему хорошему эта связь не приведет. Он женат, и развод означает крах карьеры, уже не говоря о том, что оставлять супругу, с которой прожил двадцать лет, просто непорядочно и неприлично. Исполнение своих обязательств перед женой – последнее, что отделяет его от полного подонка.

Роль любовницы всегда унизительна, каким великим чувством ее ни оправдывай. Он сам будет счастлив и редкими встречами, но Глаша заплатит за них слишком большую цену.

Федор искренне хотел остановиться и дал себе очередную клятву больше никогда не пытаться увидеть Глашу. В этот раз не ради себя, а ради девушки.

И он держал свое слово, хоть это оказалось очень нелегко. Почти каждую ночь он видел длинные подробные сны, в которых был счастливо женат на Глаше, и они занимались какой-то мелкой бытовой ерундой. То клеили обои, то обедали, а то он шел на родительское собрание и никак не мог найти дорогу в школу.

Снилась жизнь, которой ему не суждено прожить.

Так прошла неделя, и легче нисколько не становилось, но Федор держался. Убеждал себя в тысячный раз, что это просто идиотский каприз стареющего мужика, никогда не изменявшего своей жене, что, конечно, похвально и правильно, но стратегически неверно. Когда отклоняешься от точки равновесия в одну сторону, то жди, что шатнет в другую – закон физики. Надо было трахаться, когда предлагали, тогда бы он в сторону Глаши даже не посмотрел.

В пятницу он вспомнил о том, что ему нужно на примерку костюма, как раз после того, как водитель высадил его у дома и уехал. Проводив взглядом исчезающую за углом служебную «Волгу», Федор чертыхнулся. Пропускать примерку не очень хотелось – портной был человек серьезный, шил только для самых свойских своих, и то не вдруг к нему попадешь – даже ОБХССом грозить бесполезно. Обидится, и перенесет примерку на полгода, и сошьет не так идеально, как всегда, ибо хоть ты и прокурор, а должен понимать, что истинные хозяева жизни – это торгаши и сфера обслуживания.

За день Федор устал, хотелось растянуться на диване со стаканом холодной минералки, но новый костюм был необходим. В любой момент могут вызвать наверх для представления, а пословицу «встречают по одежке» еще никто не отменял.

Портной жил недалеко, в двух станциях метро, и Федор прикинул, что так будет быстрее и даже приятнее, чем на машине, которая весь день подогревалась на солнце и сейчас представляет собой духовку для поджаривания амбициозных прокуроров.

В вагоне было просторно, но без свободных мест, и Федор всю дорогу простоял, изучая схему метрополитена. Многие кружочки станций, раньше обведенные по контуру, теперь были полностью закрашены – значит, их достроили и открыли, а он и не заметил. Надо будет как-нибудь полюбопытствовать, съездить. Метро строят красивое даже теперь, когда прошла мода на сталинский ампир.

Выйдя на перрон, он вдруг столкнулся с Глашей. Встреча оказалась такой внезапной, что Федор не сразу понял, что произошло.

– Ты? – спросили они хором.

Мимо прогрохотал поезд, обдав их теплым ветром.

– Все-таки судьба ведет себя по-хамски, – буркнула Глаша.

– Не то слово.

Встали на эскалатор, он на ступеньку ниже Глаши, отчего их губы оказались на одном уровне. Поцеловались.

– Так неприлично, – шепнула Глаша, отстраняясь от него.

– Ты права, – Федор снова приник к ее губам.

Эскалатор довез их до вестибюля, и они, не сговариваясь, перешли на соседний, спускавшийся вниз.

– Похоже, это единственный способ, – мрачно сказала Глаша, – переспать и понять, что оно того не стоит.

Федор вздохнул:

– Не знаю, как ты, а я не жду, что это что-то принципиально изменит.