Жертва первой ошибки

– Ладно, я поняла, – мрачно сказала Ирина, – жалеть себя очень плохо, но хотя бы можно разрешить человеку не испытывать вину за родительские ошибки?

Гортензия Андреевна вздохнула и с необычной нежностью погладила Володю по руке.

– У меня нет детей, – сказала она тихо, – не знаю, как бы я их воспитывала, какие травмы им нанесла… Всю жизнь я только наблюдала за другими и с уверенностью могу сказать только одно: беда, когда у матери жирная жопа.

Ирина остановилась, не зная, чему больше поражаться: бранному слову, вылетевшему из уст учительницы, или тому, как она резко перешла на личности.

– Ну вообще-то я уже достаточно похудела, – буркнула она.

Гортензия Андреевна расхохоталась:

– Ира, я в метафорическом смысле. Когда рождается ребенок, он требует пространства. Надо немножко подвинуться, уступить ему, но бывают семьи, где мать собою заполонила все, а ребенок, грубо говоря, растет под лавкой. Не выпрямиться ему, не встать… Любопытно, что как раз такие бабы считают себя самыми самоотверженными матерями и в их картине мира все наоборот. Ребенок везде, а они – жалкая точка, и объяснить им, что это не так, бывает чрезвычайно трудно, а чаще невозможно. В таких семьях вырастают эмоциональные калеки и зачастую так под лавкой и проводят всю жизнь. Это очень печально.

– Вот видите! Как раз таким книга Башмачникова…

– Только дальше их откинет на обочину жизни, – перебила Гортензия Андреевна, – еще раз повторяю, подобные книги надо писать для родителей, вести среди них просветительную работу, вдалбливать людям в головы, что они родили не себе ребенка, а миру человека. Я на первом родительском собрании всегда говорю: как младенец не может вырасти без заботы взрослых, так и духовно он не сформируется правильно без их поддержки. Вы же не думаете, что если пристыдите Володю за мокрые штанишки, то он быстренько сам поменяет себе подгузник?

Ирина рассмеялась, представив себе эту картинку.

– И кашку он себе тоже не сварит, пока не подрастет. Это все понимают, но в отношении нравственного развития почему-то людям кажется, что достаточно малыша унизить и отругать, как он сразу превратится в высокодуховную личность. Но приводит это только к тому, что ребенок, как дитя безответственных алкоголиков, привыкает жить в грязи и голоде, вот и все. А когда спрашиваешь родителей, почему не наставляете, в ответ знаете что слышишь? «Сам должен понимать!» – Гортензия Андреевна невесело усмехнулась. – А кому должен, что понимать, эти суровые люди объяснить уже не могут. Должен – и все. Сам меняй себе подгузники, сам кормись, чем хочешь, но перед нами предстань чистеньким и круглощеким пупсиком, тогда мы, так и быть, тебя полюбим. Вообще есть три страшные идиомы, которые ни при каких обстоятельствах нельзя говорить людям вообще, а детям особенно. Это: «сам должен понимать», «да как ты смеешь» и «тебя надо проучить».

– А еще «да что ты о себе возомнил!» – подхватила Ирина.

– Точно, точно! Хотя, на мой взгляд, это частный случай «как ты смеешь!». В общем, уберите эти фразы из своего лексикона, целуйте ваших детей каждое утро и каждый вечер, помните, что не идеальны ни вы, ни они, и все. Этого достаточно. Умных книг читать уже не нужно.

Володя задремал, пришлось опустить спинку коляски и расправить навес, чтобы солнце не било ему в глазки. Что ж, на послеобеденный сон можно не рассчитывать, никаких сегодня спокойных посиделок с кофейком и вязанием.

– Нет, я сразу предположила, что книга вам не понравилась, – вздохнула Ирина, – и понимаю, почему она напечатана таким скромным тиражом и не переиздается, несмотря на бешеную в народе популярность. Михаил Семенович концентрирует внимание на личности человека, на его «я», а у нас всю жизнь было принято выносить личность за скобки, не учитывать, и вообще плевать на конкретного человека ради мифического общего блага. Конечно, это крамола, но вы же сейчас, по сути, говорите то же самое, что и он, только более конкретно.

Гортензия Андреевна покачала головой:

– Как бы вам объяснить, Ирочка… Вы знаете, что такое диалектика?

– В общих чертах. В самых общих. От изучения философии у меня сразу начинает дымиться мозг.

– А как же вы сдали кандидатский минимум?

– Вызубрила и сразу забыла.

– Я тоже, конечно, не титан философской мысли, но считаю, что личность проявляется прежде всего в заботе о других и этом самом пресловутом общем благе, которое так у вас, несчастной современной молодежи, в зубах навязло, что вы не хотите о нем думать. В первую очередь человек – это умение ставить общие интересы выше личных, а собственные хотелки должны занимать в структуре личности скромное и далеко не самое почетное место.

Ирина промолчала. Можно, конечно, сейчас завопить про свободу мысли и свободу слова, но это будет демагогия, на которую жалко тратить время.

– Ладно, ладно, скучный разговор, – улыбнулась Гортензия Андреевна, – даже вот кавалера нашего укачали. Чем сыпать лозунгами, лучше я приведу вам весьма поучительный пример, а заодно и узнаете, почему я не хотела обращаться к Макарову за помощью.

– О?