Жертва первой ошибки

Гортензия Андреевна заключила, и Ирина была с ней согласна, что это указывает на знакомство жертвы с преступником. И учителя, и родители талдычат как заведенные, что девушкам нельзя пить, носить короткие юбки, краситься и шляться где попало. В принципе, никогда не вредно вести себя прилично, но глупо считать, что это убережет от нападения преступника. Думать, что все жертвы маньяков были пьяными и беспутными, – оскорбительно для памяти этих жертв. К сожалению, патологический убийца не только жесток как зверь, он еще и по-звериному хитер. Он может подкараулить мирно возвращающуюся с работы женщину и убить ее в темных закоулках двора или в подъезде, которые, кажется, специально проектируют так, чтобы маньяку было где уединиться со своей жертвой. Но чтобы разумная трезвая девушка отправилась с ним в уединенное место, не привлекая внимания, маньяк должен проявить просто дьявольскую изобретательность.

То же самое и с таинственным препаратом, подавившим у девушек волю к сопротивлению. Наверное, его просто не могут определить, не все яды и фармакологические препараты поддаются обнаружению, но главное не это. Как ты дашь яд посторонней девушке? Под каким соусом преподнесешь? Если она пьяна – другое дело, но человек в своем уме никогда ничего не примет из рук незнакомца.

– А содержимое желудка? – спросила Ирина.

– Зрите в корень, Ирочка! – с восхищением воскликнула Гортензия Андреевна. – Мы бы с вами отлично сработались, родись вы на полвека раньше.

– Ой, что вы! – покраснев, махнула рукой Ирина. – Я трусиха!

– Этого никто про себя заранее знать не может… – вздохнула Гортензия Андреевна, на секунду задумалась, словно вспоминая что-то, тряхнула головой и уже другим голосом продолжила: – Ладно, к делу. Никаких совпадений, и все домашняя пища. Обе несчастные поужинали и отправились навстречу смерти.

– Хотя версия об официанте-отравителе тоже не выдерживает критики, – вздохнула Ирина, – слишком большое расстояние от одного места преступления до другого.

– Отчего же? – не согласилась Гортензия Андреевна. – Если кафе находилось в центре города, например на Невском, то на дорогу девушкам требовалось примерно одинаковое время. Но это пустой разговор, потому что не нашли следов ресторанной еды.

– Да все так, – с сожалением признала Ирина, – одни пустые предположения. То ли яд, то ли не яд, то ли маньяк, то ли совпадение.

– Это и называется, Ирочка, плести сеть, в которую преступник обязательно попадется. Сначала сплошная дыра, потом ячейки крупные, потом помельче, ну а в конце концов ему уж не ускользнуть.

– При условии, что мы закидываем ее в тот водоем.

– Это да, Ирочка, это да… – Гортензия Андреевна покачала головой. – Хотите цикорию?

Ирина кивнула. Если она и впрямь забеременела, хочешь не хочешь, а придется привыкать к этому омерзительному, но полезному напитку. Много к чему еще противному придется привыкать, потому что в беременность Володей у нее была эклампсия, да и возраст сейчас, прямо скажем, не юный. Придется постараться, чтобы все прошло нормально.

Гортензия Андреевна навела ей чашечку цикория. Ирина отпила чуть-чуть, скривилась от горечи и решила, что привыкать к хорошему будет постепенно.

– Чем-то еще Сева с вами поделился? – спросила она.

– Ничего существенного, – ответила Гортензия Андреевна. – Трясут окружение девушек, пытаются найти общего знакомого, но пока безрезультатно. И тут, Ирочка, сыск сыском, но о других методах тоже нельзя забывать. Необходимо усилить патрулирование таких вот глухих мест, хотя бы силами добровольной народной дружины.

Ирина засмеялась:

– Да где ж их взять? Половина в отпусках, а другой половине удостоверения дали по блату, чтоб с гаишниками было проще договориться.

– Я думаю, не все так мрачно.

– А даже если там полный комплект личного состава, мне кажется, что посылать безоружных людей, по сути, в лес на поимку преступника – не лучшая идея. Дружинники хороши на каких-то массовых мероприятиях, когда в пределах окрика есть милиционер с табельным оружием.

– И снова вы правы, Ира. Только я боюсь, что этот зверь нанесет новый удар прежде, чем мы его вычислим.

– Почти наверняка.

– На Фригмунда вашего надежды мало.

– А что это вы так низко его оцениваете? – вскинулась Ирина.

– Просто даже точнейший психологический портрет бесполезен в многомиллионном городе, – развела руками Гортензия Андреевна. – Тут даже обычный портрет ничего не даст, даже фоторобот. Это хорошая методика для малолюдных мест, где все друг друга знают как облупленных, а в Ленинграде… Какое бы описание ни дал Витя, ему будет соответствовать не одна сотня, а вернее, не одна тысяча человек.

– Так вы считаете его исследования глупыми?

– Исследования, Ирочка, глупыми не бывают. Глупыми бывают только выводы из них, а самый идиотизм заключается в том, чтобы подтасовывать результаты. Даже если Витина работа окажется полной чушью, что я вполне допускаю, она обозначит, что есть важная и практически не изученная тема, которую до сих пор стыдливо обходили стороной, делая вид, что верят, будто проблема исчезнет с победой коммунизма.

Ирина присвистнула: