Женщина фюрера

Дядя Адольф, пообещавший Гели игрушку – замужество с симпатичным ей человеком, простым парнем-шофером, еще несколько лет наблюдал за сменой капризных девичьих желаний, среди которых были и желания новых помолвок. «Я оставляю за собой право находиться рядом и не спускать с нее глаз до тех пор, пока она не найдет себе мужа, отвечающего моим требованиям», – рационально и совсем по-отечески подметил Гитлер в разговоре с Генрихом Хоффманном. Кстати, дальнейшая судьба Эмиля Мориса вовсе не была трагичной из-за конфликта с Гитлером. Несмотря на судебные разбирательства, этот человек остался верен нацистским идеалам, он принимал участи в печально известной «Ночи длинных ножей», сопровождал Гитлера в Бад-Висзее, в 1936 г. стал депутатом Рейхстага, в 1937 г. – руководителем Общества профессиональных ремесленников в Баварии и президентом Торговой палаты Мюнхена, в 1939 г. – еще и оберфюрером СС. Риторический вопрос: разве мог так продвинуться по служебной лестнице человек, которого глава государства считал бы своим соперником в деле любви?! Эмиль Морис вскоре после размолвки с Адольфом Гитлером женился, завел детей, и был вполне счастлив со своей супругой.

Да разве Эмиль был единственным в списках сердец, покоренных юной красавицей? Говорят, будучи помолвленной, Гели сама влюбилась в некоего человека, с которым познакомилась еще в Вене. Мать подтверждала, что Гели любила человека из Линца, музыканта, на 16 лет старше ее, и мечтала выйти за него замуж. Ходили слухи об этом скрипаче, на 16 лет старше, также желающем во что бы то ни стало жениться на прелестнице. В чувствах к жизнерадостной девушке признавались доктор Пёльцер – оперный тенор из Мюнхена, несколько других мужчин. «Теперь дядя, осознающий свое влияние на Твою мать, старается с безграничным цинизмом использовать ее слабости. К несчастью только когда Ты будешь совершеннолетней, мы сможем ответить на этот шантаж…», – писал в письме Гели некий художник из Линца, очередной охотник, страждущий добраться до аппетитного тела племянницы влиятельного партийного деятеля. «Легкомысленная девица, пробующая свое искусство обольщения на каждом», – охарактеризовала девушку экономка Гитлера Анни Винтер, развенчивая гаденькие намеки ушлых и любопытствующих журналистов: «Он (Гитлер. – Авт.) к ней относился как отец. Он хотел, чтобы у нее все было хорошо. Гели была обычной легкомысленной девушкой, испытывающей чуть ли не на каждом мужчине свое обаяние. Гитлер просто хотел уберечь ее от дурного влияния» (цитируется по: Н. Ган. Ева Браун: жизнь, любовь, судьба. М., 2003, с. 18).

Избалованная девица получала практически все, что хотела: пикники, экскурсии, автомобильные прогулки, походы в театры, кино, в рестораны, на концерты. Они посещали все новые оперные и театральные постановки, и даже магазины. «Гели любила Гитлера, – подтверждает Анни Винтер. – Она неотступно следовала за ним. Несомненно, она очень хотела стать «госпожой Гитлер». Он был, конечно, выгодным женихом, но ведь она флиртовала с кем ни попадя. Гели была очень легкомысленной» (Там же, с. 20). Даже бывший краткое время женихом Эмиль Морис, впоследствии признавал, что его брак с Гели вряд ли был бы счастливым; «Она утащила бы меня вслед за собой в пропасть»… И о какой интимной интриге Гели с Адольфом Гитлером может идти речь, если он был категорически тверд в вопросах незыблемости и святости брака, а тем паче – зыбких вопросах кровосмешения. «Гитлер был душой нацистской партии, ее создателем, выразителем ее идеологии. Мужчины относились к нему с почтением, женщины – с обожанием. Он не мог рисковать скандалом, особенно в связи со своей племянницей. / И все же Гитлер впервые в жизни был влюблен – ошеломляюще, неподобающе, страстно влюблен. – Утверждает автор книги «Загубленная жизнь Евы Браун» Анжела Ламберт, и мы можем даже согласиться с автором. – Чувства Гели угадать сложнее. Она гордилась своей властью над ним, но сопротивлялась его попыткам ограничить ее свободу. Гитлер столкнулся с личностью, которую не в состоянии был подчинить себе – ни приказами, ни подарками, ни даже засовами на дверях. Вопреки собственной воле он был заворожен «маленькой дикаркой», и ее сопротивление приводило его в ярость… По выходным, если он не был занят делами партии и не произносил публичных речей, они обычно оправлялись в Оберзальцберг, хотя присутствие ее матери исключало любого рода интимные отношения, так как в то время Хаус Вахенфельд еще был маленьким домиком. Могла ли Ангела Раубаль оставаться в неведении относительно страсти Гитлера к ее дочери…?» (М., 2008, с.с. 138, 139)