Жена темного генерала

— Катя? — удивляется супруг. Я в ответ лишь улыбаюсь и невинно хлопаю глазками. Я бы не отказалась. У него так мило получилось.

— А вас я могу как-то иначе звать? Терри? — Он кривится. Явно не нравится сокращенный вариант. — Риан?

Задумывается и пожимает плечом.

— Если вам так хочется, можете называть наедине. Ни в коем случае не при моих людях и не при монархах. Но меня бы больше устроило «мой господин».

Я смеюсь, а он замирает, ошалело глядя в глаза.

— Что?

— Ваш смех. Я раньше не слышал более приятного звука.

Я краснею, опуская взгляд. Боюсь показать, как мне приятны его слова — потому что он не играет — говорит то, что и правда думает. И я даже не знаю, как реагировать. Но мне не дают долго смущаться. Убирают кубки и перехватывают уже обеими руками за талию… ниже…

— Риан! — взвизгиваю, когда отрывает от пола.

— Я ждал этого несколько дней, — произносит жарко, утыкаясь носом в мое декольте и заражая своим пылом. — Рубил чудовищ, как никогда прежде, лишь бы быстрее вернуться к тебе.

В несколько шагов преодолевает расстояние до спальни и вносит меня внутрь. Но я уже не вижу обстановку вокруг. Его жадные поцелуи в шею, в подбородок, за ухом лишают меня способности трезво мыслить. Риан хватает платье и явно собирается его порвать. Но я торможу, из последних сил, призывая собственную сдержанность. У меня еще слишком мало приличных платьев, чтобы их рвать.

Отстраняюсь и сама начинаю игриво развязывать шнуровку, которая, к счастью, спереди. Посылаю ему страстные заигрывающие взгляды и аккуратно снимаю корсаж.

Рычит, глядя на мой своеобразный стриптиз, но я не даю ему сорваться — сбрасываю юбку, оставаясь в панталончиках. Ах как бы сейчас пригодились новые вещички от Жернеу. Но ничего, успеется. Я еще натренирую волю генерала, чтобы не хватал меня так грубо, а с удовольствием наблюдал за раздеванием. Коли в этом мире столь дорогой гардероб, ему придется научиться.

А сейчас чьё-то терпение лопается и панталоны с меня просто срывают и выкидывают прочь.

Нет, Терриан, умоляю, не испорть все! Грубость меня не возбуждает. Только страсть в разумных пределах.

Он, видимо, чувствует, как я сжимаюсь, и ослабляет напор. Снова проводит носом по шее и опять рычит, но как-то сдавленно. Подхватывает меня и бросает на кровать. А дальше я перестаю соображать и чего-то боятся. Меня буквально заласкивают поцелуями, поглаживаниями, причем повсюду. Он успевает быть везде. Безошибочно находит самые чувственные места и доводит меня до первых сладких спазмов.

На волне удовольствия мы сливаемся в объятьях, и я снова улетаю, ощущая его полностью, такого большого и сильного, страстного и темпераментного, сносящего все мои барьеры, заставляющего откликаться с таким же бешеным энтузиазмом. Доводящего до вершин и повторяющего это не один раз.

— Да, моя Кат, да, — шипит почти нечленораздельно, чувствуя каждый мой взрыв. Распадаюсь на части от его голоса, переполненного диким желанием. На самом высоком пике понимаю, что он нагоняет меня, и этот звук — это его глухой стон. Стон от такого же потрясающего удовольствия, какое испытываю я...

 Глава 24

Просыпаюсь от ощущения, что за мной наблюдают. Сразу не спешу открывать глаз, прислушиваюсь, к себе и к тому, что вокруг. Кажется, проснулся муженек и бессовестно меня разглядывает. Дыхание ровное, не то что вчера. Мне немного прохладно — одеяла нет, как и никакой другой одежды. А засыпать-то было тепло в объятьях горячего генерала.

Все-таки открываю глаза, застукивая его за подглядыванием. Сразу отмечаю, что глаза бирюзовые. Наваждение прошло, передо мной сдержанный Терриан. Его лицо и взгляд практически равнодушны, не смотря на то, что лежу перед ним голышом. Можно заметить лишь толику любопытства — единственную эмоцию, в остальном — гранитная стена.

— Доброе утро, Риан, — произношу улыбаясь. Мне безумно хочется вызвать хоть какой-нибудь отклик.

Он кривится, словно не сам вчера дал разрешение так себя называть.

— Доброе, Кат Рина. Как вы себя чувствуете?

Протягивает руку, словно хочет погладить, и я готова податься вперед, потереться о нее ласковой кошечкой. Хорошо, что не делаю этого, вовремя останавливаюсь. Его пальцы вовсе не гладят меня, а касаются кожи неожиданно больно. Перевожу на них взгляд и вздрагиваю. На руке царапина, чуть выше синяк, причем явно от мужской пятерни. Продолжаю разглядывать себя и обнаруживаю засос на груди и по взгляду генерала понимаю, что имеется еще парочка на шее.

Похоже, вчера кто-то был не на шутку перевозбужден. Заглядываю ему в глаза, но он их отводит. Неужели стыдно?

— Все относительно в порядке, — отвечаю смущенно.

— Извините, мадам.

Что? Опять?

— Ничего, генерал, надеюсь быстро заживет, — как и вчера, официальное обращение его коробит.

— Я скажу вашим служанкам, чтобы выписали из столицы лекарство. Надо было давно это сделать.

Он поднимается с кровати и быстро натягивает брюки, сразу же накидывает рубашку, не давая рассмотреть себя получше.

Кажется, он хотел бы попросить меня удалиться в свои покои, но не знает, как это помягче сделать.