Жена по обмену

Мое имя называют последним, и я понятия не имею, каким талантом блеснуть.

Выхожу к помосту. Мнусь, точно не выучившая урок школьница.

— Понимаю, выступать последней всегда сложно, — поддерживает Инке. — Но чем сложнее испытание, тем слаще победа. Не правда ли?

Соглашаюсь — а что еще остается?

— Буду читать рэп — объявляю и боюсь, что голос дрогнет. Беру себя в руки, делаю невозмутимое лицо и на вопросительные взгляды отвечаю: — Это исполнение словесного речитатива под ритмичную музыку. Но, так как соответствующего аккомпанемента нет, обойдусь без него. Не судите строго, это мой первый опыт.

И наверняка последний. Часто на уроках приходилось отбирать у мальчишек записки с текстами. А в последние годы и девчонки увлеклись рэпом. Рифмованные признания в любви — это что-то с чем-то. Если выбросить из них мат и блатные словечки, выйдет неподражаемо.

— Мы все в предвкушении, — поддерживает Бэл.

Прокручиваю в голове подходящую мелодию — бит, кажется, так это называется. Пытаюсь изобразить несколько виденных движений и начинаю:

«Схожу с ума, читая эти строчки.

А мне все нипочем, хочу дойти до точки

Тут про любовь говорили много разного

Но я не верю словам, в них слишком мало ясного».

Удивлению жрецов нет предела. Виллин начинает качать головой в такт речитативу. Бэл сдержаннее кивает, Хэл перестает зевать и неверяще хлопает глазами.

Вдохновленная реакцией, продолжаю:

«Что такое любовь, всего лишь шесть букв,

Для многих — пустой только звук.

А я ступаю по краю, сжигая мосты

Приду куда ― не знаю, но там будешь ты».

Пытаюсь смотреть на Бэла или на Инке, но взгляд Хэла гипнотизирует. Манит меня, завораживает. Подхожу ближе, точно зачарованный удавом крольчонок, и читаю, словно ему одному:

«Пусть чувства жгут ядом, по голове бьют градом,

Но мы вместе, мы будем рядом.

За руки возьмемся, к звездам унесемся.

Глаза закроем, небес коснемся.

Одни волненья, кругом сомненья

Но нет страха, нет сожаленья.

Твоя любовь — моя награда.

Мы навсегда с тобою рядом».

Останавливаюсь. Дышу так, точно пробежала много километров. Не без удивления замечаю, что и Хэл тяжело дышит — точно бежал вместе со мной.

Инке поднимается, смотрит на меня так, точно увидел призрака.

— Это необыкновенно! — выдает он. — Такого я никогда прежде не слышал. И не думал, что мне может понравиться.

Да я, собственно, тоже. Инке прав, в этом что-то есть.

Верховный жрец аплодирует стоя. Сыновья следуют его примеру, а за ними подхватывают и все остальные в каминном зале.

Кланяюсь и скромненько отхожу на место. Тамара сделала дело, Тамара может уходить. Если и грохнусь в обморок от переизбытка чувств, то пусть это произойдет не на виду у жрецов.

Глава 13

— Ну, вы даете, сати Тамани! — выдает Мина, когда мы оказываемся наедине в комнате. — Такого в главной пирамиде еще не слышали, да и во всей Аланте.

— Тебе, правда, понравилось? — уточняю сдержанно.

Переживаю: не переборщила ли с экспрессией. Все же патриархальный мирок не может сравниться с тем местом, где я жила прежде. Впрочем, если они часто общаются с другими мирами, то нет ничего странного в том, чтобы перенять некоторые обычаи и традиции. Наверное.

— Очень! — восхищенно поизносит Мина. Прижимает ладони к сердцу, хлопает глазами. — А меня вы можете научить?

— Боюсь, писать рэп я и сама еще не научилась, а вот слагать стихи — можно попробовать, — обещаю я.

Мина многое для меня делает, и я просто обязана отблагодарить ее за доброту. Служанка много раз замечала странности в моем поведении, но ни разу ни словом, ни делом не усомнилась в моей личности. Возможно, оттого, что мало разбирается в магическом лечении. А, может, потому что со мной она сошлась лучше, чем с прежней Тамани. По крайней мере, я очень надеюсь на последнее.

— Можем начать прямо сейчас, — предлагаю я, заметив в глазах служанки азарт. — Попробуем находить рифмы к словам, а уж потом возьмемся за стихи.

День до вечера проходит интересно и с пользой. Устав от занятий, мы с Миной выходим в сад, чтобы немного размяться и подышать свежим воздухом. Но вместо этого получаем дозу ненависти от других невест. Которые тоже вышли на променад — совершенно случайно, ага.

— Задавака! — фыркает на меня Диа. Злость и досада совершенно не подходят к ее кукольному личику. — Подумаешь, необычно спела, так все могут.

— Вот и пожалуйста, — вежливо киваю я.

Хочу пройти мимо, но девчонка хватает за руку — с такой силой, что на нежной коже Тамани наверняка останутся следы.

— Не смей покушаться на Хэла! — шипит Диа мне прямо в ухо. — Он мой, слышишь!

Не слишком аккуратно высвобождаюсь из змеиного захвата. Непререкаемым тоном возражаю Диа:

— С чего ты взяла, что Хэл твой? Он сам тебе сказал?

— Нет, — снова фыркает она. — Но он мой, и точка. Меня с детства готовили к тому, что я стану женой главного жреца. А в Хэла я влюблена с детства.