Жемчужный принц

«Пестрым троном славна Афродита,
Зевса дочь, искусная в хитрых ковах!
Я молю тебя, не круши меня горем
Сердца благая!
Но приди ко мне, как и раньше часто
Откликаясь, мчала тебя от неба ты на мой зов далекий
И, дворец, покинув отца, всходила
На колесницу
Золотую. Мчала тебя от неба
Над землей воробушков милая стая;
Трепетали быстрые крылья птичек
В далях эфира
И, привстав с улыбкой на вечном лике,
Ты меня, блаженная, вопрошала —
В чем моя печаль, и зачем богиню
я призываю».[2]

«Моей матери можно прочесть такую же оду. Она была красивейшей женщиной, от которой я унаследовал свою внешность. Только красота моя проклята! Кроун считает меня чудаком и не поручает никаких дел. И я побаиваюсь его», – с грустью подумал принц.

Белая, украшенная золотой росписью дверь отворилась, и на пороге появился вышколенный лакей.

– Уже поздняя ночь, ваше высочество. Я принес вам халат.

– Положи его на кресло и уходи, – сквозь зубы процедил принц. Ему показалось, что Витторио, так звали лакея, подглядел его мысли, а может быть и еще хуже: стоял под дверью и, хихикая, слушал, как он читает «Оду Афродите».

Витторио положил на кресло алый шелковый халат. После этого он бесшумно покинул покои принца, зная, что чудак Перль всегда одевается и раздевается сам. «Здесь вообще неприхотливые господа», – часто делился Витторио с другими лакеями.

И он был прав, этот Витторио. Принц не любил навязчивого внимания со стороны слуг, да и современная навороченная мода вызывала у него раздражение и скуку. Да ему и не нужно было украшать себя одеждой, ибо люди видели только его синие, как море глаза, черные кудри и летящий стан. Даже принц-матрос выглядел не хуже короля.

Раздевшись и покидавши вещи, принц накинул алый халат и с унылым видом поплелся в спальню.

Он впал в состояние непонятной тревоги и никак не мог вспомнить ее причины. Упрямая игла колола висок, пальцы слегка подрагивали, он весь напрягся и никак не мог вспомнить, что его мучает.

«Что со мной? Что я такое забыл?» – задавал себе вопрос принц, понимая, что если он не вспомнит, то не сможет уснуть. Но память всегда напомнит о себе, либо, показав какой-то предмет, либо подскажет прямо и безжалостно.

Проходя мимо старинного зеркального шкафа, принц воодушевился, чтобы начать свой очередной сеанс нарциссизма, как вдруг вспомнил о какой-то складке под нижней губой, которую у него заметил Робин.

Принц бросился к зеркалу и с ужасом посмотрел на свое лицо. Оно было таким же нежным, но под нижней губой четким контуром вырисовывалась складка. Принц начал неистово тереть подбородок, пытался прикладывать мази и имеющиеся у него отвары, но ничего не помогало. Складка была довольно глубокой, и убрать ее было невозможно. К тому же эта морщинка делала принца более взрослым.

Принц закрыл лицо руками и в ужасе повалился на кровать. Тонкие полотнища широкого красного халата разметались по белым простыням, словно струйки крови.

– Я начал стареть! – кричал принц, катаясь по постели. – Сейчас одна складка, потом вторая, потом мое лицо иссохнет как у старика, и на кого же я буду смотреть? Кем я буду восхищаться? Что может принести мне в жизни наслаждение, кроме моей внешности? Да, я – Нарцисс, но я выказываю уважение и другим людям! И кому, какое дело, чем я занимаюсь у себя в спальне! Лучше умереть, чем постареть! Лучше умереть! Лучше умереть! – рыдал принц.

– Умирать не надо, – послышался мягкий, нежный голос из зеркала.

Принц посмотрел на сияющую поверхность и увидел контуры тоненькой фигурки Сафо.

– Войди в зеркало, принц Перль.

– Что? – не понял принц. – Ему вдруг нестерпимо захотелось спать. Синие глаза закрылись, прекрасная голова откинулась на подушки, и принц заснул.

Проснувшись утром, принц увидел, что спальня была заполнена розоватым светом. Это солнечные лучи стучались в бордовые портьеры, расцвечивая ткань сияющими пятнами. Однако принц Перль даже не раздвинул портьеры и не впустил в утра свою спальню. Его голова была занята совершенно другими мыслями. Он снова подошел к зеркалу и посмотрел на свое лицо. Упрямая морщинка не исчезла.

– Значит это теперь навсегда, – вслух сказал принц, и снова в самый неподходящий момент в спальню вошел Витторио, неся на подносе чашку кофе с взбитыми сливками и сладкие булочки, которые так любил принц. Поставив поднос на столик, Витторио поклонился и вышел за дверь.