Жемчуг богов

— Семерка бьет туза, — прозвучал универсальный пароль агентов седьмого уровня Посольского Приказа Соборной Гардарики, сигнал «я свой», не сменяемый уже лет десять, если не больше… «Седьмой уровень может присваиваться лишь внедренным агентам и, в порядке исключения, добровольно завербовавшимся гражданам иностранных государств, доставляющим сведения исключительной важности». Савел завербовался, будучи еще студентом Кембсфордского университета. Сначала это была игра, потом — способ самоутверждения, заработок, надежда когда-нибудь исчезнуть, а потом воскреснуть с чужим именем и долей свободного человека, который может ни в чем себе не отказывать.

«Призрак» осветил себе лицо. Призрак оказался женщиной.

— У Соборной Гардарики длинные руки. — Савел выпустил волосы старухи, и ее голова шмякнулась бы о камни, если бы он не подставил под нее ногу.

— Жива?

— Еще как. Если не грохнуть, нас переживет.

— Ее надо переправить на побережье.

— Как?

— Как угодно. Западное побережье, тринадцать миль севернее Онтаро. Вот это — радиомаяк. — Она оторвала пуговицу с левого нагрудного кармана и протянула ему. — Включается тройным нажатием. Потом ждать.

— И как я отсюда выйду? — ехидно поинтересовался Савел, полагая, что дама и впрямь не в своем уме, как и все остальные, кого он встречал в последние дни. — Там, у входа половина Департамента пасется, не считая сиарских гвардейцев.

— А я думаю, что там уже никого нет. И на сотню миль вокруг тоже никого нет.

Савел вспомнил о недавнем явлении, и решил, что подобная точка зрения имеет право на существование.

— Вместе пойдем? — спросил он на всякий случай.

— Нет, у меня тут еще дела. — Она погасила фонарь и отступила куда-то во тьму, давая понять, что разговор окончен.

Савел молча забросил на плечо Лолу, которая так и не пришла в себя, и осторожно двинулся в сторону выхода, надеясь, что монстр не сачковал, когда расчищал ему дорогу.

10 сентября 14ч. 10м.

Через час поисков, когда батарейка основательно подсела, бледная световая клякса наконец-то нащупала металлический цилиндр, закатившийся между двумя валунами. Вот он, «ключ», который потом превратился в меч, а теперь вновь обрел первоначальную форму. Значит, если с собой есть такая штучка, можно прогуляться на Тот Свет. Дина подняла находку и, лишь приблизив к ней потускневшую лампочку, поняла, что это такое.

Судя по тому, что оттуда выскочило, автомат ей вряд ли там поможет. Лучше было оставить его здесь и прихватить на обратном пути. А теперь вперед! Не стоит давать себе времени на раздумья. Если стоишь на крыше небоскреба, не смей перед прыжком смотреть вниз — пособие для самоубийц. Лучше с разбега…

Но первая попытка не удалась. Дина споткнулась обо что-то мягкое и упала на что-то твердое. В темноте раздался слабый стон, и Дина поняла, что монстр так и не добил свою врагиню. Но все равно, ей уже не поможешь, да и некогда. Вперед! Вперед! Вперед! Надо хоть раз в жизни воспользоваться служебным положением и попробовать хоть одно личное дело доделать до конца. Если Сандра жива, надо ее вытащить, если нет — хотя бы убедиться в этом и успокоиться, если Бог даст.

ОТРАЖЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Кому нечего скрывать, тому нечего и бояться. Да не иссякнет поток Даров, и Просящие получат всего вдоволь. Пусть Милосердные Слуги хранят покой Варлагора и его величие, а воины оттачивают боевое мастерство и ждут своего часа, распевая вечерами Славу Родонагрону-бессмертному, и по утрам распевая Славу, и днем перед обедом, и после обеда в знак благодарности за харчи… И еще непонятно, как Заккар смог позволить себе такое — довериться незнакомцу, пришедшему на ночь глядя неведомо откуда и неизвестно зачем.

Произошло небывалое — впервые кто-то в Варлагоре не отказал ему в приюте, впервые хоть кто-то в Варлагоре не счел его за безумца, достойного лишь внимания Милосердных. Все-таки окраины владений Родонагрона не столь покорны, как думает бессмертный, если здесь еще остались люди, подобные Заккару. Но женщина Заккара, двое его сыновей и даже дочь, двухлетний несмышленыш, смотрели на гостя с некоторой опаской, не ожидая от его появления ничего, кроме неприятностей. Хорошо хоть все пятеро рабов как раз отправились к Твердыне за Дарами. Были бы они здесь, Гет еще до рассвета оказался бы в лапах Милосердных. Доносить — единственное, что позволялось делать рабам без слова хозяина, а если донос подтверждался, бывшего раба причисляли к одному из тигетских или тланских родов, и после этого ему дозволялось получать у Твердыни Дары не для господина, а для себя самого…

Гет ушел на третий день, но не успел он отсчитать первую тысячу шагов, как позади раздался топот копыт и фырканье вола, не привычного к быстрой скачке.

— Эй, странник! — Это оказался всего лишь Заккар, и холод, пронзивший спину сотнями игл, отступил.

Заккар поравнялся с ним и некоторое время ехал рядом.