Железом и кровью

— Кончай! — бросил один из них. Судя по всему он меня посчитал каким-то недоумком, спасающимся от землетрясения. Потому смело отвернулся к своему спутнику.

От первого выпада я увернулся, соображая, что теперь и моя голова может покатиться по полу, как у того ходячего мертвеца на лестнице. Второй удар я парировал и потом сделал кульбит под ноги противнику. Он был каким-то вялым и неповоротливым, потому и получил дубинкой по затылку.

Услышав глухой звук, враждебная парочка обернулась, и мгновенно оценив ситуацию бросились в бой.

Выхватив из-за пояса, лежащего на полу парня, нож, я одним прыжком очутился у того, что отдавал приказ о моей «кончине». Поднырнув под его руку с мечом, я уверенным движением (откуда только знал) всадил ему нож сзади в бедро и прокрутил. Человек дико взвыл и рухнул на пол. Следующим махом дубины я сломал ему сопатку. Где-то внутри всплыло «сообщение», что кажется, этим своим последним ударом его убил: лицевые кости впились ему в мозг.

Последний из нападавших сделал какой-то неуверенный шаг в мою сторону, дико косясь на трупы своих товарищей, а потом вдруг бросился бежать вон. Уже у самых дверей его «принял» Глок.

И теперь я понял, почему его прозвали Ножиком.

— Ничего себе! — Глок подбежал ко мне. — Да это же Курбат Мещерский. Вот сука редкостная!.. И ловко ты его, парень!

Мои руки всё ещё мелко дрожали. Мозг отказывался принимать информацию о том, что я только что убил двух людей. И даже не смотря на то оправдание, что они хотели убить меня.

— Ладно, парень, давай к Аманде! Надо организовывать эвакуацию. Клемента уже не вернуть, а без него этому острову конец! А я за своими братьями.

Глок поправил свой килт, заговорщически подмигнул и бросился бежать.

«Как он сказал? Гибберлинги?» — что-то мелькнуло в моей голове. Запомнилось слово «Ингос». И тут же всё рассеялось, словно туман от ветра.

Я выбросил дубину. Мне она показалась какой-то неудобной… Хотя может дело было в простом желании избавиться от орудия убийства.

Я снял с пояса Курбата нож, а у последнего нападавшего, с которым так ловко расправился Глок, подобрал лук и колчан со стрелами. Руки сами «заиграли» на тетиве, проверяя её крепость. И хоть я сейчас ничего о себе не помнил, тело, кажется, жило своей привычной жизнью. Перед глазами встало странное марево, похожее на воспоминание: горящие корабли, визг стали — явный результат скрестившихся мечей… И тут же всё пропало.

Конечно, я засомневался в том, что до этого момента кого-то в своей жизни убивал. Однако боевые навыки присутствовали и это факт. А вот воссоединить всё это вместе пока не удавалось.

С этими мыслями я спустился в следующий зал.

Эльфов, вернее — эльфиек, я определил сразу. Воздушные, легкие, парящие над землей, словно мотыльки. К этому еще следует прибавить тихое шуршание полупрозрачных крыльев.

Их было трое. И абсолютно одинаковых. Даже одежда практически не отличалась. Ощущение такое, словно видишь многократно отраженное в зеркале изображение одного и того же человека, только под разными углами.

Эльфийки собрались в кружок и смотрели друг на друга. Так продолжалось, наверное, с минуту.

Где-то снова громыхнуло, и со стен посыпалась лепнина и части мозаики.

Наконец, девушки рассыпались в стороны, и в зале осталась только одна.

Она будто бы и не замечала моего присутствия. Приблизившись к центру комнаты, эльфийка замерла в нелепой позе, пока из пола не выползла какая-то вращающаяся сфера. Только теперь она соизволила оглядеться и не найдя никого рядом, обратилась ко мне.

— Новобранец? Только прибыл?

Я сначала не понял, но тут же посмотрел на себя: одежда на мне была явно новёхонькой. Узоры на рукавах и подоле рубахе указывали, что я относился…

Вспомнить мне на дали:

— Подойди сюда. Ты кто?

— Меня Глок направил. К Аманде.

— Я - Аманда. Аманда ди Дазирэ из великого Дома…

— И что прикажете делать, — перебил я её желание покичиться.

Эльфы всегда отличались заносчивостью, самовлюблённостью. В общем были полными… снобами. (Вдруг мне неожиданно открылось, что это не мои знания. Ранее… на Ингосе… я с эльфами точно не сталкивался!.. Тогда откуда же я… Странно! И что за Ингос?)

— Ну… Я должна быть достойна памяти своего дяди, — проговорила она, непонятно к кому обращаясь. В её голосе сквозила какая-то напыщенность, и оттого казалось, что она совсем неискренна. — И лучшее, что я могу сделать — это попробовать заменить его, не правда ли?

— Я вас не понял. О чём вы?

Аманда закусила нижнюю губу, и снова вернулась к сфере.

— Послушай… Как тебя там?.. Хотя не важно… Видишь этот… магический аппарат?

После последних слов, я чуть не прыснул со смеху: «магический аппарат». Нет, обычно люди так не говорят. Вот та детина из самой верней залы Башни, наверняка бы назвал бы эту сферу — «хреновиной».

— Ему уже почти тысяча лет. Представляешь!

Мне так и хотелось Аманду толкнуть: стены рушатся, головы разбиваются, а она тут реверансы разводит.