Железный крест

Штайнер услышал звук приближающегося снаряда за считаные доли секунды до того, как некая чудовищная сила подбросила его в воздух. Окутанный в облако черного дыма, он отлетел в сторону и как щепка упал на землю, лишь раз вскрикнув при этом. Навстречу ему из тоннеля выбежали несколько бойцов. Они подхватили его на руки и бегом бросились назад в укрытие.

Когда Штайнер вновь открыл глаза, то увидел над собой лицо Крюгера.

— Ну, вот и ты, — прошептал он.

— А как же, — ответил Крюгер сдавленным голосом. — А то я уже было испугался, что тебе хана.

Интересно, что это с ним? — подумал Штайнер.

— Чего это ты ревешь? — спросил он.

— Я не реву, — ответил Крюгер, но почему-то отвернулся.

— Еще как ревешь, — произнес Штайнер. — Где это меня прихватило?

Над ним склонилось еще несколько лиц. Этого еще не хватало.

— Уходите, — велел им Штайнер. А затем вспомнил, что Крюгер не ответил на его вопрос, и поспешил изобразить ухмылку: — Скажи, моя задница хотя бы цела?

— Задница-то цела, — вздохнул Крюгер.

Штайнер попытался пошевелить руками, но не смог. Оттого, что он не чувствовал никакой боли, в нем проснулось нетерпение, и он попробовал сесть. Но Крюгер крепко держал его.

— А вот это ты зря. Лежи-ка лучше тихо, — довольно бесцеремонно приказал он Штайнеру. — Сейчас за тобой придут.

— Кто, могильщики? — уточнил Штайнер, чувствуя, как изо рта у него вытекает какая-то жидкость. Он точно знал, что это кровь, и потому подумал: ранение в легкое. А затем он ощутил боль. Она была повсюду — в спине, в груди, в ногах, в мозгу — везде и повсюду. Штайнер застонал и закрыл глаза. Да, не повезло, подумал он.

— Не глупи, — сказал Крюгер. — Сейчас за тобой придут санитары со сборного пункта.

— Опять эта старая песня, — ухмыльнулся Штайнер.

— Я хотел пойти с тобой, — грустно произнес Крюгер, — но Шульц мне не разрешил. Говорит, что я последний фельдфебель, который у них остался.

Какое-то время они молчали. Затем Крюгер посмотрел на часы:

— Прошло уже двадцать минут.

— Двадцать минут после чего?

— После того как тебя ранило. Десять минут ты был без сознания, вот я и подумал, что тебе хана.

Эти слова показались Штайнеру знакомыми. Где же он их уже слышал? Неожиданно его ушей достиг шум, который на мгновение отвлек его от этих мыслей. Казалось, что это кричит человек, чья голова обернута толстым одеялом.

— Фабер, — пробормотал Крюгер.

— А что с Фабером? — спросил Штайнер, но его приятель не ответил. Штайнер посмотрел в его перекошенное гримасой лицо и спросил еще раз, куда более требовательным тоном: — Что с Фабером?

— Кажется, они уже идут сюда, — произнес Крюгер.

Откуда-то из глубин тоннеля раздался топот ног по шпалам, и чей-то голос позвал:

— Где раненые?

— Здесь, — отозвался Крюгер. — Глаза, — шепнул он Штайнеру.

— Как это понять, глаза? — удивился тот.

— Их больше нет.

— Нет?

— Нет, обоих нет.

Штайнер безвольно запрокинул голову. Все, что он видел, — это массивный свод тоннеля над собой. В следующее мгновение он почувствовал, как чьи-то руки его подняли и положили на носилки. Затем над ним снова возникло лицо Крюгера.

— Только без рева, — приказал ему Штайнер.

— А кто здесь ревет? — ответил Крюгер, хлюпая носом.

— Ты теперь тут последний командир, — сказал ему Штайнер. — Ты не должен реветь.

Крюгер послушно кивнул.

— Вы готовы? — раздался чей-то голос.

— Заткнись! — рявкнул Штайнер, повернув голову в его сторону, а потом снова заговорил с Крюгером: — Можешь взять мой автомат. Мне он все равно в ближайшее время не понадобится.

Крюгер кивнул. Санитары с носилками тронулись с места, и он прошел вместе с ними несколько шагов.

— Когда ты вернешься, — сказал он, — можешь снова привезти для меня флакон духов.

В этой части тоннеля было еще довольно светло, и он сумел рассмотреть лицо Штайнера. Неожиданно он остановился на месте как вкопанный и крикнул:

— Да ты сам ревешь!

Но Штайнер ничего ему не ответил. Он отвернулся к стене и думал про себя: эх, старый приятель, мой старый добрый приятель. Даже сквозь закрытые веки он видел, как вокруг него собирается тьма. Неожиданно он ощутил, что его бьет дрожь. Он попытался сжаться в комок, подтянуть к груди ноги и вновь ощутил во рту кровь. Проклятие, мысленно выругался он. Кровь стекала по его губам, а когда он закашлялся, то все тело пронзила такая нестерпимая боль, что он застонал.

— Скоро будем на месте, — раздался над ним голос. — Стисните зубы.

— Хорошо, — прошептал Штайнер.