Железный гром. Том 1

Из своих засад мы с братом выскочили практически одновременно. Еще секунду назад испытываемый мною безудержный страх исчез, как будто его и не было вовсе, сменившись какой-то нездоровой эйфорией, что не только била по мозгам, но и как будто замедляла время и утраивала мои силы. И это впервые возникшее тогда, в этом бою чувство, очень скоро превратила меня в «наркомана», желающего ощутить его снова и снова. В другие сражения, что еще не однажды со мной случатся, я уже ввязывался с предвкушением от плохо скрываемой радости вновь ощутить всю ту бурю эмоций, пролившихся тогда на меня полноводным, живительным потоком. Подобного рода «боевой транс» искусственно, во время тренировочных боев ни до, ни после у меня никогда не проявлялся, но он всегда неизменно возникал во всей своей бесподобной мощи когда случались реальные поединки или сражения.

Тем временем, первый балт, взвывши раненым волком, бросив лук и обхватив руками копье, заваливался наземь. Ладислав, своим кистенем, выцеливал голову второму преследователю, но балт успел извернуться в результате чего, удар пришелся в предплечье, отсушивая галинду одну из занесенных вверх для удара топором по Станилу рук. Балт взвыл, обрушивая на автомате или может даже роняя из рук занесенное вверх лезвие на голову Станилы, но тот уже успел отпрыгнуть в сторону. Я же находился дальше всех от места схватки и вступил в бой последним. Ни о чем не думая, с ловкостью обезьяны прыгнул вперед, обвиваясь ногами о ноги балта, левой рукой хватаясь за его длинные волосы, а правой взрезая ножом ему горло. Галинд захрипел и под моим грузом повалился на спину, но под себя не подмял, я успел отскочить, а Ладислав довершив начатое, со всей дури приложившись кистенем по лбу противнику. В этом скоротечном поединке отделался малой кровью, лишь раскровил себе нос, когда резал балту горло и тот судорожно дернул своим затылком, угодив мне прямо в переносицу. Поглядел на первого балта, которого приголубил копьем Станил. Тот уже затих, а Станил аккуратно вытаскивал из тела галинда свое копье.

Нюх, трусливая псина, сбежал с места кровавой стычки с галиндами и громко лаял, державшись рядом с лежащим навзничь Добрилой, из спины которого пошатываясь, вздымаясь вверх-вниз торчала стрела. Значит, парень был жив и дышал, что не могло не радовать. Все-таки план был мой и смерть Добрилы отбросила бы тень, легла бы на меня тяжелым грузом. Не теряя времени, побежал к парню, а Нюх, испугавшись меня помчался навстречу, дав небольшого кругаля, под защиту к Ладиславу. )

— Эй! Станил, Тороп! Живее дуйте сюда! — опомнившиеся парни, с любопытством рассматривающие скорчившиеся на земле трупы, наконец, опомнились, вспомнив о раненном товарище, и мигом помчались к нам.

— Держите его крепче, сейчас буду доставать стрелу! — напарники обхватили Добрила за руки и ноги, с силой прижав их к земле, а я одним рывком вытащил стрелу.

Вошла в тело она не слишком глубоко — или мощность балтского лука так себе, либо галинд впопыхах как следует не дотянул тетиву, либо случился небольшой рикошет об ветку дерева, погасивший инерцию выпущенной стрелы. Короче говоря, Добриле повезло, если так вообще можно говорить о человеке словившем стрелу.

Нательная рубаха одного из балтов, предварительная вымытая Ладиславом в ручье, была разорвана на полосы и пошла на перевязочный материал для закрытия раны. Когда мы перевязывали Добрилу, то он периодически терял сознания. Не знаю, происходило ли это от пережитого им нервного стресса, или действительно рана была серьезней, чем казалась на мой дилетантский взгляд.

— Все будет хорошо, Добрила! — старался как мог его успокоить и приободрить, — если бы ты не отвлек внимание на себя, то мы бы с супостатами в век бы не справились! А рана у тебя легкая, дальше наконечника стрела не вошло, луговские лекари тебя мигом выправят и на ноги поставят.

После того, как в сторону Ладислава и Станилы были брошены пару гневных взоров, друзья мне с удовольствием начали поддакивать, говоря о том, какой Добрила молодец.

Для перемещения раненого из подручных средств соорудили носилки. Для этого пришлось вырубить две жердины и раздеть не только трупы, но и использовать наши рубахи в качестве соединительного материала. Переместили бесчувственное тело Добрилы на эту самодельную конструкцию, и периодически сменяя друг друга, потопали домой.

Обратный путь, наверное, занял часа четыре-пять, показавшийся нам вечностью. Ведь даже когда ты сменяешься на носилках, то все равно вынужден волочь на себе оружие балтов и другие их, и наши пожитки в вещмешках. К тому же, перемещали мы Добрилу с максимально возможной скоростью, ему требовалась срочная помощь деревенской лекарки, сделать нормальную перевязку и так далее. В пути Добрила пару раз терял сознание, впадая в забытье.

Вышли мы за полдень, когда солнце еще высоко висело в небе, а к Лугову дотопали уже вечером, когда нежный розовый свет садящегося солнца щедро заливал леса и опустевшие из-за приближающейся ночи пастбищные поля.